поросшую травой, пыльную, полную высоких скал в форме полумесяца. Один олень отстал от стада и совершенно выбился из сил, добравшись до Великой Равнины. Мы без труда его убили и съели лишь кое-какие лучшие части – вкусные внутренности и жирное брюхо. И немного отложили на потом. Остальное должно было пойти людям.
Пока Илинн и Минн отгоняли гиен, я побежала к Тревеггу, стоявшему над тушей. Веррна – помощница Рууко и Риссы – была рядом и жаловалась, что приходится тратить такое хорошее мясо на людей.
– Они этого не оценят, – проворчала она, наблюдая, как Рууко отложил в сторону огромный жирный кусок. Глаза на покрытой шрамами морде Веррны беспокойно метались. Она родилась не в стае Быстрой Реки, а присоединилась к ней уже трехлеткой. Взрослую самку редко принимают в новую стаю – она представляет чересчур большую угрозу для спутницы вожака. Веррна была необыкновенно сильной и стойкой – превосходная ищейка, которая никогда не уклонялась от драки или вызова. Она стала ценным пополнением в стае. Видимо, Рисса ничуть не сомневалась в собственной силе, раз уж позволила Веррне остаться. Никто не рассказывал нам, щенкам, откуда у Веррны эти шрамы, и никому недоставало смелости спросить. Веррна легко выходила из себя.
Тревегг рассмеялся.
– Не жадничай, ты не щенок. Я видел, как ты съела два больших куска печенки. И потом, осталось еще много грезлина.
Грезлином мы называем лучшую часть добычи – внутренности и брюшной жир, которого так хотелось Веррне.
– И все равно… тратить мясо на тупоголовых людей… – проворчала Веррна.
– Мы ничего не добьемся, если принесем им одни хрящи и кости, – сказал Тревегг. В его глазах зажегся лукавый огонек. – Но я готов побиться с тобой об заклад.
– О чем, старик? – спросила она, неохотно растягивая пасть в улыбке. Я лишь недавно узнала, что взрослые волки в нашей стае любили держать пари.
– Ставлю свою часть грезлина из следующей добычи, что когда мы шесть раз принесем людям хорошее мясо, они пригласят нас в свои жилища.
Веррна фыркнула.
– Не хочу лишать старого волка пищи, – сказала она. – Понадобится самое малое двадцать раз, прежде чем мы подойдем к человеческим кострам хотя бы на расстояние чиха.
– Спорим! – потребовал Тревегг, виляя хвостом. – О-о, я вкусно поем!
Я изумленно смотрела на них. Как можно спорить на нечто столь важное?
С усмешкой, при виде которой мне стало очень приятно, что я не добыча, Веррна схватила огромный кусок брюшины и потащила в заросли. Тревегг наблюдал за ней, и на мгновение смех на его морде сменился тревогой. Поймав мой взгляд, он ткнул меня носом в ребра, бросился к туше и принялся помогать Рууко и Риссе тащить оленя в чащу. Я двинулась следом, но не успела сделать и шага, как крики воронов предупредили о приближении людей.
Рууко резко тявкнул. Тревегг выпустил тушу, и мы вместе кинулись к груде мяса, предназначенной для людей. Мы сложили мясо на ярко освещенной прогалине, чтобы люди непременно на него наткнулись.