было пять месяцев, когда дед приехал за ней и бабушкой в город на лошади.
Зима, мороз минус тридцать, темнеет рано, а путь до Иваново не близкий. Да еще дед, как на грех, явился в больницу навеселе, уже успел отметить где-то выздоровление дочки.
Бабушка потеплее укутала маму в одеяло, прижала ее к груди и, завернувшись в широкий овчинный тулуп, села в сани. Едут. Сумерки, скрип полозьев, убаюкивающее покачивание младенца на руках – бабушка сама не заметила, как задремала и выпала из саней где-то на полпути между городом и деревней. Дед пропажу обнаружил только дома. И то лишь, когда прабабка Матрена вышла навстречу с фонарем и, увидав пустые сани, воскликнула:
– Слав, а Люда-то с Гелей где? В больнице, что ли, остались?
Весь хмель из дедовой головы выветрился в ту же секунду. Он развернул лошадь и помчался обратно во весь опор.
А бабушка в это самое время, выбиваясь из сил и увязая по пояс в снегу, брела по санному следу, сжимая в руках крошечного ребенка.
Сзади мелькнули зеленые огоньки. Много. Очень много. Они приближались.
Вот уже слышен леденящий душу вой. Волки! Кричать? Бесполезно. До деревни далеко, никто не услышит. Бабушка уже было распрощалась с жизнью, но на ее счастье мимо проходил на лыжах припозднившийся охотник. Заметив одинокую фигуру, он остановился, взял у бабушки пищащий сверток и пошел вперед.
Бабушка двинулась за спасителем следом. А тут и дед на лошади подоспел.
Зеленые огоньки исчезли, сгинули во мгле.
Самая умная
В юности дед с бабушкой учились в одном сельскохозяйственном техникуме.
Статный чернобровый юноша с разноцветными глазами – один карий, другой голубой, считался на курсе первым красавцем. Многие девушки хотели с ним дружить, но дед кроме Людмилы, казалось, никого не замечал.
Люда была чуть старше Славы и не блистала особой красотой. Худенькая, темненькая, весь нос в веснушках. Чем она приглянулась избалованному девичьим вниманием парню, история умалчивает, но злые языки утверждали, что Людка Славку приворожила.
Сама бабушка уверяла, что женские чары тут ни при чем, и дед выбрал ее, потому что она была лучшей ученицей и старостой группы. Да, не красавица, зато умница!
На третьем курсе, в 1943 году, деда забрали на фронт. Бабушка осталась в тылу.
Потом была война с японцами. Слава служил пограничником на Дальнем Востоке, там его и завербовали в МГБ. На родину он вернулся нескоро. А когда вернулся, устроился в Глазове на военный завод и был у начальства на хорошем счету, пока не проштрафился.
Дело было так: он возвращался навеселе с какого-то праздника, и чтобы побыстрее добраться домой, поймал попутку. Шофер везти пьяного попутчика отказался.
«Ах так?» – дед выхватил из кобуры наган и пригрозил, что прострелит тому башку.
Испугавшись, водитель все же посадил бузотера в машину, но потом куда следует донес, и деда из органов выгнали.
В 1950 году, окончив техникум и получив диплом, дед уехал в Иваново, где его любимая Людочка Дерендяева работала агрономом. Возглавил колхоз.