Анны
Прапрабабку по маминой линии звали Анной.
Она была ведуньей, женщиной крутого нрава. Мужа похоронила рано, замуж больше не вышла, доживала свой век одна, вдали от взрослых детей – Петра, Матрены и Фени.
На старости лет, когда управляться по дому стало уже тяжело, Анна решила перебраться к сыну. Выбор матери был неслучаен. Петр в деревне считался человеком небедным, даже зажиточным, жил наособицу, имел свой дом, вел единоличное хозяйство, так что лишний рот вряд ли стал бы ему обузой.
Однако Петр забирать к себе мать не спешил.
То ли опасался, что властная Анна перехватит бразды правления и начнет наводить в доме свои порядки, то ли скупость его одолела, а может, имелась еще какая-то причина, но только между матерью и сыном будто черная кошка пробежала.
Петр дал матери от ворот поворот и отослал к своей сестре Моте.
Обиженная таким «теплым» приемом, Анна пригрозила сыну:
– Ужо помру я, Петька, наплачешься ты у меня!
А невестку предупредила:
– Видишь ту иконку в углу? Оттуда я Петра сорок дней пугать буду. А вы с ребятами меня не бойтесь, ничего я вам не сделаю.
Сказала и отдала Богу душу.
И вот с того самого дня, как Анна померла, Петр – человек, между прочим, здоровый и непьющий, не мог спокойно пройти мимо иконостаса – хватался за сердце, бледнел.
Но от расспросов жены уклонялся, мол, так, пустяки, померещилось.
А как-то ночью вышел во двор до ветру и не вернулся.
Ходили слухи, будто над Петькой подшутил кто-то из местных – подпер снаружи дверь уборной палкой. Правда это или нет, а только нашли Петра под утро бездыханного.
Старухи шушукались, что это душа Анны наказала спесивого сына – выманила ночью из дома и напугала до полусмерти.
Жених из Зазеркалья
Дочь Анны – мою прабабку Матрену иначе как ведьмакой в деревне тоже никто не называл. Она могла вправлять кости, останавливать кровь, лечить заговорами и травами.
Говорят, даже умела превращаться в животных, например, в свинью.
Вообще, как я понимаю, свинья или дикий кабан, считался воршудом нашего рода.
У удмуртов так называют дух-оберег, которым может быть кто угодно – медведь, волк, щука, лось или ворона, словом, любое живое существо.
Как и Анна, Мотя рано овдовела, осталась одна с тремя малыми детьми на руках.
Моя бабушка Люда, дочь Матрены, не раз упоминала в разговорах один странный случай, связанный с замужеством своей матери.
В ночь под Рождество юная Мотя вздумала погадать на жениха.
Заперлась в горнице, поставила перед собой огромное старое зеркало, зажгла свечи.
– Суженый, ряженый, покажись!
Зеркало изнутри заволокло дымкой, а когда туман рассеялся, Мотя увидала в зазеркалье мужской силуэт. Ладный, кучерявый – не жених, а загляденье.
Залюбовалась на него прабабка, а картинка в зеркале возьми да и сменись.
Пред ней предстала деревенская ночь,