сколько тебе лет, и ты бы тоже умерла.
Мы помолчали.
– Хочешь спуститься к нам? – предложила Оля. – Давай, смелей, не бойся!
Я заглянула вниз. Из могилы, улыбаясь, смотрело на меня чумазое личико еще одной девчушки в короткой маечке. Звали вторую девочку Аллой.
Мы спустились в подземелье, где было много-много темных залов, коридоров и лабиринтных ходов. Кроме двух сестер – Оли и Аллы в подземелье жили еще несколько детей от десяти до четырнадцати лет. Все они, как оказалось, тоже были мертвы.
Не делай этого
Внезапно мы очутились в парке имени Горького. Бегали по залитым солнцем аллеям, смеялись, катались на каруселях. Дул легкий ветерок, шумела листва, играла музыка.
Было так хорошо, что в какой-то момент мне захотелось броситься вниз головой с «чертового колеса», чтобы больше никогда не расставаться со своими новыми друзьями.
Оля строго тронула меня за рукав:
– Не делай этого. Ты и так сможешь приходить к нам, когда захочешь.
И добавила с грустью:
– Ты живая, и я тебе завидую. А нам отсюда не выбраться никогда.
Мне стало жаль ее, и я сказала:
– Страшно, когда дети умирают.
Оля кивнула.
– Сегодня к нам придет еще один мальчик…
Вечером мы действительно встречали его. Маленький мальчик сидел в углу, и, растирая слезы кулачком, смотрел куда-то вверх, просился домой.
– И вот так все плачут, когда приходят, – вздохнула Оля. – Но потом привыкают.
Мы подошли к новичку, стали его утешать. Малыш успокоился и вскоре уже играл вместе со всеми. Мне же пора было уходить. Дети вышли меня провожать, махали вслед руками: приходи к нам еще! Я обещала, что приду.
А утром, когда проснулась, у меня было стойкое ощущение, что во сне я виделась со своими нерожденными братьями и сестрами. И еще я знала наверняка: та девочка Оля – это она должна была родиться у мамы вместо меня.
В моем сновидении, до встречи у старого клена, у нее были все основания ненавидеть меня, желать мне смерти. Ведь получалось, что это я заняла ее место.
Наташка в рубашке
Мама чуть не потеряла ребенка во время родов.
Акушерки извлекли меня на свет едва живую – я родилась на две недели раньше срока и была жуткого синюшного цвета из-за того, что пуповина дважды обвилась вокруг моей шеи.
Тщедушный, полузадушенный младенец, каким я пришла в этот мир, не кричал и не подавал никаких признаков жизни. Врачи сделали всё возможное и невозможное, чтобы меня спасти, а после не скрывали своего удивления:
– Девчонка-то в рубашке родилась!
А я и правда родилась в рубашке – тоненькой прозрачной пленке, вроде целлофана.
Перед тем, как увезти маму в палату, акушерка успела шепнуть ей, что в таких «рубашечках» рождаются только очень счастливые люди и посоветовала ее сохранить.
Но мама в такие «глупости» не верила, а может, просто было не до того.
И осталась моя счастливая рубашечка в роддоме.
Жили мы тогда в деревянном доме на «Аэродроме» –