удивительно, – я усмехнулся. – Ведь она вообще не в Кроненбурге.
– Вот как? Но где же? Где?!
Я перегнулся через стол, разделявший нас, и заговорщицким тоном произнес:
– Замок Бломмель.
В волнении комендант тоже подался вперед. Я даже различил несколько маленьких капелек крови на лацкане его мундира – должно быть, последствие недавнего обеда. Одновременно я следил за каждым его жестом, за каждым движением лица, пытаясь понять, проглотил он мою ложь или нет. Я нарочно назвал именно этот заброшенный замок, поскольку он находился достаточно близко от Кроненбурга, и предполагаемые повстанцы с легкостью могли совершать оттуда налеты на город, но в то же время – чтобы добраться до него и хорошенько обследовать окрестности полиции понадобится не меньше суток. Время было самым ценным моим ресурсом.
– Бломмель! – наконец выдохнул комендант. – Я думал, там одни руины.
– Так и есть. А под ними – тайное логово Сопротивления.
– Кто им руководит?
– О, даже не думайте, что слышали об этом человеке. Его зовут Айвар Ранн, кодовое имя – Фламберг. Он неуловим, как призрак, и коварен, как змея.
В реальности никакого Айвара Ранна, естественно, не существовало. Но пока что моя история, кажется, звучала вполне убедительно. Потом комендант проверил, тщательно ли машинистка задокументировала каждое мое слово, и задал еще несколько вопросов – в основном касающихся верхушки сопротивления, явок и паролей. Я назвал еще несколько произвольно выбранных мест и имен, таких же фиктивных, как и почтенный господин Ранн, неуловимый человек-призрак. Таким образом первое любопытство коменданта было удовлетворено.
– Что ж, сейчас мы займемся проверкой ваших данных, а затем продолжим разговор, – заявил он, грузно поднимаясь из-за стола. – Хенрик!
Явился мой разлюбезный тюремщик и поволок меня назад в камеру, а я всю дорогу напряженно размышлял, сколько времени удалось выиграть этой неловкой ложью. В любом случае, за работу следовало приниматься немедленно, хотя ноющие мышцы так и не успели толком отдохнуть.
Дождавшись, пока Хенрик избавит меня от своего общества, я выхватил из соломы костяной инструмент и бросился к стене. Вывернул камень, который мне удалось извлечь ранее, и принялся исступленно скрести, тщательно выцарапывая раствор из желобков. На какой-то миг мне почудилось, что из дыры заметно тянет холодком, но это ощущение быстро пропало. Однако оно вселило в меня надежду – быть может, в темном помещении по ту сторону стены имеется окно или иной проем, ведущий наружу. Если так, до свободы уже рукой подать. Я принялся скрести с удвоенной силой, стирая мозоли до крови. Работал час или два, не меньше. Руки уже отказывались подчиняться, когда я вдруг замер. Кажется, из зияющей дыры послышится шорох – едва уловимый, почти призрачный, как шаги чердачного привидения. Прижавшись щекой к самому полу, я заглянул во тьму. По-прежнему в ней не было видно ни зги, да и звук больше не повторялся. Впрочем, чему удивляться? Крысы деловито