не парниковые шампиньоны, а настоящие лесные грибы. Естественно, вкус у них другой.
– Да, конечно, но вкус у них все же…
Давид вспомнил упавшую на пол морковь и резко положил вилку на тарелку.
– Ну так и не ешь, не рискуй, – произнес он. – Зачем нам болезни?
Боже мой, повар… но почему повар? Томас Мауд был богат, по-настоящему богат. И талантлив. У него был редкий в литературном мире дар изобретения увлекательного сюжета. Зачем такому человеку жизненный опыт? И для чего ему работать? Тем более поваром. Да, множество писателей вели самую причудливую жизнь, какую только можно вообразить, но ведь не жизнь повара в забытой богом деревенской таверне!
Сильвия говорила ему что-то, но Давид не мог оторваться от своих лихорадочных мыслей. Он реагировал – кивал, когда она что-то утверждала, улыбался, хмурился, когда интонация становилась жалобной, но расслышать что-либо по-настоящему не мог себя заставить. Сильвия поняла, что муж рассеян и вял, и приписала это усталости после целого дня дороги по горным серпантинам. Она не требовала от него ничего. Не хочет говорить он – будет говорить она. За двоих. И любить она была готова за двоих.
У стойки расплатились по счету, который Иона им аккуратно выписал. К удивлению Сильвии, Давид похвалил еду и попросил Иону позвать повара, чтобы лично поблагодарить его. Это было необъяснимо: с той минуты, как ей показались странными на вкус рыжики, Давид вообще ничего не ел, даже знаменитую арагонскую олью, ограничился кружкой пива. Иона вернулся с кухни в сопровождении улыбающегося парня лет двадцати пяти, волосы которого, нещадно намазанные гелем, топорщились над головой, как у ежа. С вымученной улыбкой Давид благодарил аборигена, а сам рыскал глазами за его спиной, рассматривая людей в кухне.
– Рад, что вам понравилось. Мы в нашей долине бережем народные кулинарные рецепты, мы традиционалисты, – радостно болтал парень, польщенный похвалой, – деды наши добавляли водку в рыжики, ну и мы добавляем. Вот уедет кто из дома, вернется через сорок лет, а у жареных рыжиков тот же вкус, что в детстве. Это не означает, что мы тут мракобесы и не хотим попробовать нового, нет, но наши традиционные блюда всегда будут те же на вкус и готовиться будут в тех же печках. А новое, пожалуйста, вот у нас новое блюдо появилось, тунец со спаржей в перепелиных яйцах. Хотите попробовать?
Давид и Сильвия стоически улыбались, кивая разошедшемуся юному дарованию Бредагоса. Он уже изложил им краткую историю пиренейской кулинарии с древних времен до наших дней и перешел к ее особенностям в долине Аран, когда запыхался и был вынужден сделать паузу, которой немедленно воспользовались слушатели, попрощавшись с наилучшими пожеланиями. Перед уходом Давид спросил Иону о часах работы таверны, решив прийти сюда утром, пока Сильвия будет спать, и перехватить шестипалого повара до открытия.
Уже в дверях Сильвия кивнула Давиду, показывая на столик в глубине, где сидел их проницательный знакомый, Эстебан, с кем-то из местных