которые у нас во время войны работали. При этом нам строго запрещалось кому бы то ни было про это рассказывать. Мы с удовольствием ее учили (дети вообще любят учить) и очень веселились неправильности ее русских фраз. «Дети, дети, идите там, где сухари» (туда, где сухо) или «Акулина, Акулина, вы закрыли моя трубка?» (трубу от печки). То, что у нас с ней была какая-то тайна от родителей, нам очень нравилось, и мы свято эту тайну хранили.
В детстве все воспринимается ярче, прекраснее, радостнее, чем даже в юности. Все те картинки, которые я пытаюсь здесь воспроизвести, сверкают яркими красками. Просыпаюсь ли я утром от возни садовника за окном, который чистит и посыпает песком дорожки сада, гляжу ли на солнечные зайчики на стене, проникающие сквозь плохо задернутые занавески, выбираю ли среди принесенных няней носков самые мне приглянувшиеся, чтобы ехать к обедне, – все сопряжено с каким-то особенным приятным чувством радости тому, что я живу, что мне хорошо, что на дворе солнце, что сейчас поедем в карете в церковь в село Всесвятское. С возрастом такое миросозерцание тускнеет. И это жаль. Быть может не у всех? Правда, звуки ли песни петой в детстве или даже жужжание мухи вдруг воскресают когда-то при этих звуках пережитые моменты с той же, или почти той же яркостью, даже теперь, в старости.
К нам в Отраду, бывало, приезжали гости. Главным образом летом. Соседи по имению, друзья родителей, Ильяшенко. У них был прекрасный выезд – лошади красавицы серые в яблоках мне очень нравились. С Ильяшенками обычно папа и ездил на охоту. Их было два брата Воля и Адя (Владимир Степанович и Андрей Степанович). Была у них еще сестра, Лиля. Она оставалась с нашей матерью. На охоту они не ездили. У нее был прекрасный голос и обычно Лиля пела, а мама ей аккомпанировала на фортепиано. Мы не очень любили эти музыкальные вечера, потому что нас тогда раньше укладывали спать. К Ильяшенко мы относились равнодушно, но зато очень любили, когда приезжал другой приятель отца – Василий Васильевич Долгов. Высокий сухопарый человек, он не переставая с нами возился, садился за наш стол есть вместе с нами, детьми, печеную картошку, которую очень любил, и подарил нам сказку про Хабиасов2, очень нам полюбившуюся, но приведшую в ужас бабушку Ань, которая ее и сожгла при нас в камине к нашему большому горю. Сказка эта возмущала бабушку своей жестокостью. Сюжет сказки такой: жил старик со своей старухой, у них была дочка и собачка Фунтик. Раз как-то ночью пришли Хабиасы, сели на лавочку и запели: «Войдем войдем в избушку, съедим старика и старушку». Фунтик услыхал и залаял. Хабиасы испугались и убежали. Старик проснулся и говорит: «Что это Фунтик лает, не дает ни спать, ни дремать. Завтра же поутру я отрежу ему хвостик». Встал старик и отрезал Фунтику хвостик. На следующий день опять пришли Хабиасы, сели на лавочку и запели: «Войдем, войдем в избушку, съедим старика и старушку».
Ма и Ань. Одесса 1912 год
Фунтик услыхал и залаял, а старик и говорит, что это