со словами: «Вставайте скорее, мы сейчас едем к дедушке!» Я сладко спала, и вставать очень не хотелось. «А почему ночью?» ворчала я, «я спать хочу». «Не рассуждай!» было мне отвечено таким тоном, что пришлось покориться. Нас одели, посадили в экипаж, и мы поехали. Впоследствии я узнала, что оказывается какая-то очередная банда вооруженных людей явилась поздно вечером к нашему плотнику, требуя выдачи бар. Понимая неладное, он послал сына предупредить нас, а сам стал усиленно подчевать пришедших водкой и байками. Был разбужен кучер, поднята на ноги прислуга. Все были за нас, ни у кого и поползновения не было нас выдать. Быстро заложили экипажи, и мы уехали в уездный город Новомосковск. Вдрызг напоенные бандиты, когда проспались, не найдя никого из бар, с досады подпалили дом.
В Новомосковске мы прожили год. У власти были большевики. Шла гражданская война, но нас никто не трогал. Рядом с домом, где мы сняли квартиру, находился штаб красноармейцев. Они вели себя тихо. Изредка приходили к нам за ножницами, чтобы резать керенки. Так назывались деньги, выпущенные во время временного правительства, когда у власти был Керенский. Они печатались длинными лентами, от которых нужно было отрезать необходимые купюры, для чего и требовались ножницы.
По-моему только в Новомосковске мы познакомились с семейством де Мюзер. Я их почему-то не помню в Отраде. Это была семья люксембуржцев, состоявшая из отца, матери и двух дочерей Жильберт и Лиди. Они были старше нас, и поэтому особой близости между нами не создалось. Семья эта впоследствии сыграла немаловажную роль в жизни нас – трех старших сестер. Мадам де Мюзер совсем не говорила по-русски, уверяя, что в России это не нужно, потому что toute la haute société parle français4. Лучше всех говорил Monsieur de Muyser и старший сын Alfred. Остальные с очень смешными ошибками. Чем занимался Monsieur de Muyser в России, не знаю, и никогда почему-то не поинтересовалась. Вероятно приехал делать деньги («faire de l’argent»), как приезжали многие иностранцы тогда в Россию. Родители с ними сблизились, и они часто бывали у нас. Madame de Muyser или Marguerite, как ее называл муж, была полной круглолицей женщиной, по-моему довольно скучной, monsieur de Muyser, напротив, был неглупым остроумным человеком с очень милым, располагающим лицом. Он был ярко рыжий, и этот цвет своих волос передал своим детям. Так же как и наш отец, он довольно оптимистически относился к событиям и вместе с ним строил планы постройки сахарного завода на общих началах.
Жизнь в Новомосковске текла довольно однообразно и никаких особо ярких воспоминаний во мне не оставила. Были какие-то дети, с которыми мы играли. В частности, девочка Головкина, нашего с Анной возраста, с великолепными косами до колен. Эти косы вызывали у меня зависть, но из-за постоянных головных болей, которыми страдала девочка Головкина, пришлось их остричь. На главной площади города находился прекрасный деревянный собор, в который мы по воскресениям ходили к обедне. Он был построен без единого гвоздя в украинском стиле