удар по лицу – в сильном раздражении мать распускала руки, – но та лишь фыркнула и отмахнулась от нее, как от назойливой мухи. В ее глазах Тори прочитала презрение, и оно было обиднее, чем гнев. Казалось, мать подумала: «Вот и оставайся тогда толстой и некрасивой, а я умываю руки».
– Послушай… – Роза снова поднялась на палубу; у нее был растерянный вид. – Очень глупо, но я не могу найти ни мисс Холлоуэй, ни нашу каюту – они все одинаковые.
Она пыталась улыбнуться и убрать дрожь из своего голоса, но Тори видела, что бедняжка выбита из колеи. В школе Роза всегда была спокойной и прилежной, она вместо Тори убирала в коробку разбросанные карандаши и отыскивала потерянную домашнюю работу. Теперь роль старшей перешла к Тори; они пошли по палубе, держась за руки и испытывая легкую тошноту. Когда ветер подтолкнул их к ступенькам, они увидели странного мальчика, который стоял во время отплытия рядом с мисс Холлоуэй. Теперь он сидел в шезлонге и глядел на море, а его нога выстукивала какой-то ритм, словно он слушал музыку.
– О, привет, – сказала Роза, – мы ищем мисс Холлоуэй. Ты не знаешь, где она?
– Нет, понятия не имею, – ответил он. – Извините. – Отвернувшись от них, он снова уставился на волны.
– Фи, как грубо, – возмутилась Роза, когда они спускались по ступенькам к каюте стюарда. – Я очень надеюсь, что нам не придется есть с ним за одним столом.
– Мы откажемся, – решительно заявила Тори. – Я поговорю об этом с мисс Вивой. Придумаю какую-нибудь причину.
Возле лестницы краснолицый полковник давал указания худенькому индийцу, который мучился с его огромным дорожным сундуком.
– Так, влево, еще немного, вот так, молодец!
Модная дама проверяла перед зеркалом свои накрашенные губы и говорила маленькому мальчику:
– Да, неприятно, но тут я ничего не могу поделать. Потребуется время, чтобы привыкнуть к жизни на море.
– Боюсь, что мы потеряли ключи от нашей каюты. Как глупо! – сказала Роза стюарду, а тот был моментально ею очарован. Так она действовала на мужчин – они таяли от ее невинной улыбки, нежного голоса, нерешительного тона. Он сказал, что сейчас не его смена, но он все равно проводит их и покажет, где их каюта. Он провел их мимо бара, где оркестр играл «Разве она не красотка?»[7], затем мимо салона, где официанты в белоснежной униформе накрывали столы.
– В первый раз едете на восток? – безразлично поинтересовался он у Тори.
– Да, – ответила Тори. – Моя подруга выходит замуж, а я буду подружкой невесты.
– Как мило, – сказал он. – В Бомбей или Дели?
– В Бомбей. – Ей казалось, будто она – это не она, а кто-то еще.
Они поднялись вверх по застеленным ковром ступенькам и прошли по узкому коридору, где витал слабый запах нефти.
– Вот и пришли, леди, – объявил стюард. – Это каюта Б 34. Ваша компаньонка разместилась в Б 36. Мистер Гловер рядом с вами в Б 35. Приятной вам поездки!
Попав наконец в свою каюту, Роза и Тори взглянули друг на друга и рассмеялись. В крошечном помещении царил