всё уменьшилось, а может, это я вырос? Пришло осознание того, что я сам стал ребёнком. Для этого должно быть какое-то объяснение. Послышались шаги. Надо лечь. Дверь открылась с лёгким скрипом. Когда-то этот звук казался зловещим скрежетом. Говорили двое.
– Мэм, приехал доктор.
– Проводи его сюда, Катарина. – ответил нежный голос, который принадлежал женщине, по всей видимости, считавшей меня своим сыном.
– Сию минуту, Мэм. – ответила Катарина.
Из-за закрытой двери послышались приближающиеся уверенные шаги мужчины и семенящие тихие, видимо, принадлежащие Катарине.
Наверное, Катарина – это служанка.
Дверь открылась, и в комнату вошел полноватый, среднего роста и средних лет, слегка лысоватый мужчина.
– Здравствуйте, доктор Лурье. Спасибо, что так быстро отозвались на мою просьбу.
Доктор Лурье, поставил свой саквояж на стул возле стола.
– Здравствуйте, синьора Мариани. Что случилось? Мне помощница передала, что голос у вас был взволнованный.
– Да, доктор, я весьма озабочена. Мне кажется у моего сына Пьеро проблемы.
– Сейчас посмотрим, где можно вымыть руки?
Тут же появилась Катарина с тазиком полотенцем и кувшином.
– С ним точно, что-то не так – продолжила Мариани, – Он быстро набирает вес, мало двигается, подолгу лежит, уставившись в потолок. Может у него дефект со слухом? Он не реагирует, когда я к нему обращаюсь, не реагирует на погремушки.
«Не знаю никакого Пьеро, и вообще, это меня не касается. Чего ради они затеяли этот разговор при мне?» – подумал я.
– Ну, не волнуйтесь, дорогая синьора Мариани, всё проверим.
Слух резануло не то, что сказал доктор, а как сказал! Я совершенно непроизвольно дёрнулся и уставился на доктора. Слова были произнесены на чистом французском языке.
– Ну, вот сеньора! А говорите, не реагирует ни на что. Уже по-итальянски произнёс доктор. Вон как глазищами рыскает.
Доктор поводил перед носом молоточком. Достал стетоскоп, послушал.
– Дышите. Не дышите.
Наверно по привычке, по-французски. Я дышал, не дышал, дышал, не дышал.
– Ну-с, молодой человек давай послушаем спинку – продолжал доктор.
Повернулся и лёг на живот.
– Дышите. Не дышите. Хорошо, дышите. Прекрасны у нас дела, юный Пьеро.
Что это значит? Это я – юный Пьеро? Вот так новость.
Доктор встал и отошел к столу. Разложил свои журналы, достал справочник и начал что-то писать в одном из своих журналов. Я взялся играть с кубиками, нехотя, ставя их, друг на друга в небольшую пирамидку, разрушая её и вновь собирая, попутно обдумывая коллизию своих имен. Вот интересно, это случайно? Меня отвлёк от размышлений голос доктора. Он обращался к маме, не отрываясь от письма.
– Синьора! Все Ваши страхи совершенно не обоснованы.