от сладостей пальчиками. Они проскакивали друг мимо друга, не удосуживаясь взглянуть или кивнуть в знак благодарности. Все были жутко неистовыми и измотанными, даже если для этого не было повода. Люди в Нью-Йорке не бродили без цели. Даже если ты пытался остановиться, тебе почти всегда приходилось бороться с каким-то невидимым потоком, который постоянно толкал тебя вперед.
Роман ходил на свои новые дошкольные занятия чуть больше двух недель, и мне нужно было держать в голове, что я должна собирать ему обед. Столько всего происходило. Уложив обоих детей, я порой с трудом могла вспомнить, что мне надо почистить зубы и зарядить телефон перед тем, как зарыться в одеяла и вырубиться. Обед был всегда на шаг впереди меня. Но Роман не имел ничего против моей забывчивости, потому что благодаря ей мы могли провести несколько лишних минут вместе. Мы завернули в душную дели[8], где взяли сэндвич и яблоко перед тем, как наконец дойти до относительно прохладной школы.
– Люблю тебя, мамочка, – сказал Роман, когда мы дошли до верхней ступеньки. Он взял меня за лицо и поцеловал жарче, чем любой мужчина в моей жизни. С Романом никогда не было легко прощаться. Невозможно было сказать, кто из нас чьей тревожностью питался.
Продолжая льнуть ко мне, он задавал свой привычный список вопросов.
– А куда ты пойдешь? А ты меня заберешь? А если я захочу тебе позвонить, учитель мне разрешит?
Я кивала, стараясь хоть как-то его подбодрить.
– Я не хочу идти, – тихо захныкал он в мой рукав. Дети с родителями проходили мимо нас, и я не решалась поднять взгляд. Мне не хотелось видеть их жалость и осуждение.
– Роман, ты сможешь, – ответила я, высвобождаясь и направляя его в сторону класса. Не давая сыну возможность снова на меня прыгнуть, я сбежала по ступенькам. Чья-то мама мне с сочувствием улыбнулась. Она была одета в модное платье в стиле бохо, а в руках держала глубокую сумку с торчащими из нее образцами ткани. С ее локтя небрежно свисал ярко-желтый велосипедный шлем.
– Сейчас сложно, но, поверьте, к следующему году они станут совсем другими детьми, – сказала она.
– Обещаете? – Я шла за ней и смотрела, как она отстегивает велосипед.
– Ну, по крайней мере, все так говорят, – пожала она плечами. – А куда вы планируете его дальше отдавать? В ее тоне соединялись любопытство и вызов.
– Пока думаем, – уклончиво ответила я. У Кена мы жили временно, поэтому я никуда не могла записать Романа, пока у нас не было постоянного адреса.
Мама вежливо улыбнулась.
– Если думаете о частном заведении, лучше решить пораньше.
Я сдержала стон. Моя подруга Беттани предупреждала, что нью-йоркцы одержимы частными школами. Для них отдать ребенка в правильную школу было жестким соревновательным спортом, по сравнению с которым голодные игры – это пинг-понг. Тогда я к ней не прислушалась. Мы бы никогда не смогли позволить себе оплачивать гигантские счета частной школы. Но