которую я сейчас могла контролировать. Я пообещала сыну, что это будет удачный день.
Важным было второе собеседование: с «Липп Тейлор», крупным маркетинговым и консалтинговым агентством. Первое же было скорее случайной возможностью, подброшенной мне одной пиарщицей, с которой я работала над рекламой риса из цветной капусты несколько лет назад. Это был проект для одного стартапа, который делал чай матча. Она сказала мне, что у бренда маленький капитал, что на профессиональном сленге значило «они платят копейки». Я чуть не отклонила предложение, ведь такая зарплата не покрыла бы даже расходы на няню. Но, так как немного подзабыла, как себя правильно подавать, решила попрактиковаться там перед походом на главное собеседование. В ожидании зеленого света я достала зеркальце и проверила, не застряло ли таинственным образом что-нибудь в зубах. Все чисто. Я нанесла блеск для губ и широко себе улыбнулась. Вечером, после собеседований, я загуглю все что можно о частных школах.
Глава четвертая
Я уже пересекла Бродвей и еще несколько улиц, о которых никогда не слышала, когда поняла, что ушла слишком далеко. «Матча Питчу» располагался в кофейне на углу улиц Лафайетт и Ист Форс. А я добрела до Второй авеню и уже рисковала опоздать, если не поспешу.
Ругая себя за то, что не взяла такси от школы и сделала выбор в пользу натурального дезодоранта в такой жаркий день, я наконец влетела в «Матча Питчу», запыхавшаяся и совсем не в духе.
Меня встретил мужчина лет пятидесяти, представившийся Сетом и похожий на одурманенного кофеином бывшего панка. Предложив мне холодный чай и шапочку с логотипом компании, он повел меня по ступенькам. Я поплелась следом, любуясь его окрашенными в блонд волосами и шеей, увешанной украшениями из стерлингового серебра.
Офис представлял собой опен-спейс в психоделических цветах, полный разных безделушек на инопланетную тему, похожих на те, что можно купить в придорожном киоске в Розуэлле в Нью-Мексико[9]. Он напомнил мне комнату одного парня, с которым я тусовалась за бесплатную травку, когда училась в колледже. Стеклянная стена отделяла несколько рядов столов от ярко освещенного конференц-зала, который служил также тестовой кухней.
– Мы все еще чайный бренд, но, я бы сказал, процентов сорок нашего бизнеса сейчас – это КБД – каннабидиол. И, надеюсь, доля продолжит расти, – сказал Сет. Пока он говорил, его слишком густо накрашенная монобровь поднималась и опускалась.
– Мы делаем брауни, лосьоны и всякий китчевый трэш, типа масел для члена и мятных конфеток, но мы обнаружили, что на рынке есть еще одна свободная ниша, – он криво улыбнулся (возможно, это было результатом неудачного укола ботокса или микроинсульта). – Никто не придумывает товаров для мамочек! А ведь они делают восемьдесят три процента всех бытовых покупок. Это же идиотизм! – воскликнул он, подавая мне шар, словно слепленный из мела. На этикетке было написано, что он содержал двадцать миллиграммов экологически чистого каннабидиола. –