насвистывая, и Бальтазар застонал, когда понял.
– Проклятие… конечно, почему я сам об этом не подумал? Тот, кто ищет чудо, первым делом организует приличный детектор.
– Ну, теперь ты хотя бы знаешь, над чем они, по всей видимости, работают. Мы все были бы рады успехам, разве нет? М-м, но… у нее же все в порядке, да?
– У кого? – в недоумении переспросил Бальтазар, который уже достал смартфон, чтобы сделать пометку для своего друга Петера. Инспектор Плюмбомбо специализировался на торговле реликвиями на черном рынке, а функционирующий детектор как раз входил в его юрисдикцию.
– У Моны, естественно.
– О да. Конечно.
– Прозвучало не очень-то уверенно. – Бербель вытянула шейные позвонки, и, если бы у нее были брови, они бы сейчас наверняка поднялись довольно высоко. А так только ее глаза превратились в большие овалы. Бальтазар почувствовал себя застигнутым врасплох. Не могла же она знать, с чем он сейчас столкнулся. Или могла? Бербель – одна из лучших подруг Моны. Возможно, ведьму терзали такие же тревоги, как его, и она рассказывала об их внутрисемейных трудностях в общении.
– Она держится храбро, как всегда, – скрипнул зубами он.
– Мхм?
– Ну… Просто иногда я спрашиваю себя, насколько она со мной честна. Теперь, когда Мона больше не призывает меня автоматически при каждом потрясении, она кажется мне странно беззаботной. Просто улыбается и пожимает плечами. Странно с ней разговаривать. Я, конечно, не ожидаю, что она мне доверится и… в любом случае с ней рядом Борис и Бен. Похоже, у нее все в порядке.
– Ах, юная любовь, такая хаотичная. – Шея скелетихи затряслась, немертвая улыбка черепа выглядела зловеще реальной.
– Хаотичная… да, можно и так сказать.
– Полагаю, обычно Мона не принимает чужую помощь и старается самостоятельно разобраться с неудачами, которые преследуют ее по жизни? По крайней мере, в случае с Борисом и Беном ей тоже пришлось бороться с собой, чтобы попросить их о помощи. М-да, а вы с ней… сейчас она пытается быть сильной. Если поначалу она расслаблялась рядом с тобой, то, вероятно, больше не может? Кроме того, она не любит быть обузой для других.
– Обузой? Мона не обуза! – воскликнул он.
В ответ на вращение глаз Бербель и прищелкивание призрачным языком Бальтазар сглотнул. Второго прозрачного намека не потребовалось, в этот момент он понял. Конечно, Бальтазар дал понять своей ведьме, что она может просить его о помощи, но только потому, что хотел быть готовым к призыву – а не потому, что хотел быть рядом с ней. Он постоянно жаловался на ее проблемки, даже как-то довел ее до слез. Вот откуда та фраза вскоре после того, как она потеряла свои силы: «Но ведь так ты от меня избавишься».
– Какой же я дурак, – вздохнув, пробормотал он.
Провести с ней вечер в постели, смотреть бессмысленный фильм, поддерживать ее в неприятной ситуации – ему понравилось. Без призывов, без договора, просто заботиться о ней, потому что она важна для него. Возможно, Мона и попросила его помочь, только потому что была вынуждена,