ночи он выкурил сигарету до фильтра, затем волоча ноги, вернулся в комнату и сел на прежнее место…
Цена каждой пяди земли возросла в пять раз, и потому, по меньшей мере, пять пар жадных глаз уставились на каждый ее сантиметр, и никто не хотел упустить из виду присвоенное место: так и стояли не двигаясь.
Опасаясь потерять свой пятачок, оппозиция уже годами топталась на месте, а власть, найдя кресло мягким, уселась поосновательнее. В конце концов, они кое-как привыкли друг к другу; поделили места у кормушки и теперь каждый чувствовал себя в безопасности: власть – на вершине небоскреба, оппозиция – в подвале пятиэтажки.
Примерно такова была картина независимой крохотной страны, высота которой измерялась небоскребами, а глубина – подвалами.
А еще и Эльчибей[2]с незавидной судьбой, составивший фон этому абстрактному пейзажу и пролетевший в миг на неимеющих стрелок настенных часах новейшей истории!
Но что было поделать несчастному? Он выбился из сил от проделок своих овечек, превратившихся в игривых коз: устал от боданий парочки самодельных полковников с погонами на плечах кожаных курток, один из которых хозяйничал в Гянджабасаре, другой в Ленкорани; его возмущали шекинские анекдоты самозванного министра обороны, не лезущие ни в какие ворота. Будь ты проклят, черт полосатый!
Хотя полосатый дьявол был проклят тысячу раз, на тысячу первый он снял трубку и позвонил Гейдар-беку – истинному Генералу в резерве! – рапортовал на одном дыхании о военной обстановке, затем отправил за ним специальный самолет и наконец, вздохнул с облегчением впервые за одиннадцать месяцев своего президентского срока.
Генерал пожаловал в столицу, чтобы организовать военную подготовку не только парочке мнимых полковников, но и зарвавшимся плюшевым маршалам и обнаглевшим пластмассовым адмиралам.
В мгновение ока президентский самолет, доставивший Гейдар-бека из Нахчывана в Баку, с той же скоростью унес Эльчибея на своих крыльях из Баку в Нахчыван, по свежему воздуху которого он истосковался; в родное село Келеки, спелые абрикосы которого он давно не пробовал.
Одним словом, в ту самую ночь «икс» Эльчибей, который так и не смог привыкнуть к президентскому креслу, ранним утром открыл усталые глаза в отчем краю уже в статусе «экс»; а его верные соратники, уснувшие в правительственных хоромах, проснулись у разбитого корыта оппозиции.
– Не переживайте, друзья, всему свое время!
Собравшимся вокруг Эльчибея единомышленникам осталась от него только эта утешительная фраза…
…и нестерпимо жарким августовским днем, в статусе экс-президента, он вернулся из анкаринской больницы Гюльхане на Аллею почётного захоронения в Баку, – которая отчетливо просматривалась через квадратное окно КГБ! – но не живым, а в гробу, покрытом трехцветным флагом!
В итоге, всенародно избранный президент в кровавую и славную историю своей страны вошел как Прекрасный Пень Обезглавленный, когда-то с душевной болью воспетый его любимым