если вывернуть сюртук наизнанку, в карманах ничего не найдется.
И вправду ничего не нашлось.
Ничего не нашлось, и искренность, на которую он надеялся всей душой, растаяла как горький дым чужой сигареты.
Вот и всё. Как сказал поэт-любимец: точка, точка и точка!
Три точки. Да, троеточие и больше ничего.
…Черт побери! Он даже успел подумать, что Али Керим расставил трех своих сыновей в свои стихи, словно три точки. Нет, не так: ему пришло в голову, что Али Керим тремя сыновьями поставил многоточие в концовку своей тридцативосьмилетней короткой жизни. Лучшим другом Эльчибея был Паша, он это прекрасно знал, и, вынув третью сигарету из пачки незнакомца, вспомнил старшего сына любимого поэта, а точнее, как они встретились с Кадыром Рустамовым[5]в Агдаме…
Август и в то лето выдался невыносимо жарким, но не настолько. Нет, вовсе нет; там, где они сидели, было довольно прохладно.
Да, они сидели в чайхане, в тени платана. За столом было несколько задиристых агдамцев – все они удобно расселись и поддакивали смешным байкам наивного певца; еще он помнит, что сидевший рядом Паша шепнул ему на ухо: точь-в-точь Эльчибей!
– Знаешь, братец, если уж говорить, то правду. Сам-то я не особо образован, и слов особых не знаю, но скажу, как разумею: как ни крути, лучше русских не найти. Да заткнитесь вы, в конце концов, не лезьте, не видите, я с ученым разговариваю? Братец, не обращай внимания на болтовню этих хвастунов, ей-богу, мы сражаться не будем, бред все это. Если завтра нападут, ни одна сволочь здесь не останется. Я не других имею в виду, я говорю о своем дворе: кроме пяти-шести бедняков, все уже собрались. Говорят, Эльчибей честный человек, это правда?! Лучше бы это было не так! Если так, ей-богу, несладко ему придется. Вот ты его близкий друг, скажи своему другу, пусть держится за русских, да крепко держится. Этим делом заправляют русские, да и лучше они, чем другие. Что он там опять болтает? Эй ты, болван, хватит, закрой свою пасть! Говоришь, русские забрали нашу нефть, а что, англичане не заберут? Американцы не заберут? Что-то не верится! Мы всегда были под колпаком, и привыкли к оплеухам. Да уж не знаю почему, так уж повелось! Русские хотя бы на наших жен не засматривались. Ей-богу, правду говорю! Навидались мы и арабов, и персов. Хоть они мусульмане, глаз не сводили от наших жен. А русский сукин сын открывал школы, образование давал. Девушка могла спокойно уехать одна в Москву, учиться пять лет, не так ли? А куда сейчас можно отправить девушку без присмотра?! Да заткнись ты, не суйся! Тебе что, подробно изложить, чья жена под кем лежит в твоих любимых городах? Братец, ты уж прости ради Бога, не обращай внимания на их бредни. Твой покойный отец был хорошим человеком, да и сам ты вижу умный, образованный парень. Я в людях разбираюсь, достойного человека сразу видно. Ты вот как сделай: скажи Эльчибею, чтобы он особо не нянчился с турками. Не стесняйся, можешь сказать это даже от моего имени. Скажи, Кадыр сказал, что ему не следует следовать за другими, лучше держаться за русских. Да замолчи ты! Говорю ведь, русские нашу