ненужного нала.
Треплет подземный подснежник
Пальцами землю тугую.
Губкою мокрой трепещет валежник,
Кожу целуя лесную.
Белый Король несчастный,
Спрятав печаль голубую,
Вместе со свитою ненастной
Ночь отмечает хмельную.
Утром окинет взором
Ряд поредевших служек.
Бывший монарх превратился в вора,
В дырку от старых кружек.
Кажется: бьют секунды.
Деятель голубокровый
Должен распаться на корунды,
Меньше сантиметровых.
Пусть же свершится мщенье!
Чья эта песня льется?
Снежный Король, пожелав превращенья…
Рыжей Весной обернется.
2.
Весной
Тоскует дымка голубая
На берегу пушистых руд,
Земные ручейки текут;
И света линия прямая
Гранитом наполняет тень,
Где стонет женственная брень.
3–7.
11 апреля 2005 года
На Достоевского торгуют унитазами.
На бывшей Гоголя кирпичный кавардак.
В смирдинской лавке бесподобно пахнет зразами
Сквозь крики о писателе: чудак!
Дева с пробитыми крыльями,
Хрупка на вид.
Взгляды поднимет мыльные –
Ты в пыль вбит.
Жизнь она делает падалью
При ползке.
Дни, что ей светят за́ далью
В черном куске.
В правой руке бережно
Лежит топор.
А вокруг неустережно
Голов убор.
Знаешь что, Меланхолия?
Поди поспи.
Ты велика, но не более,
Чем ростки.
Надо идти по–прежнему,
Как шел.
Время течет по–брежневу,
Райт Олл.
Дева с пробитыми почками
Сидит в тоске.
Окурком «охотничьих»
В томат–треске.
Купите золото!
Молотом добыто.
Недорого.
Цепочка женская.
Отделка венская.
Цвета творога.
А где–то ладная,
Навеки хладная,
Лежит хозяюшка.
С коленкой раненой,
Когда–то маминой,
Играет заюшка.
Итак, твоя раненая венская коленка,
Стопа точней.
Там, где женщина, как стенка,
Жизнь скучней.
К тебе это не относится, впрочем,
Наркотик мужчин.
Кто тебя научил их морочить?
И гладить бороздки морщин.
Как ты умеешь а–ля анфас
Класть их мордою в грязь.
И каблуком – будь хоть царь Мидас –
Втирать им в уши мазь.
Они и бегут за тобой, потому что
Каждый хочет кровавиться.
Ты их бьешь, не зная за что:
А им это нравится, нравится.
Прости