покрывать этой глазурью фарфоровые и фаянсовые изделия. Хотя я могу ошибаться, и это делают специально обученные художники (как вариант) или ещё кто-то.
В общем, вышла я из автобуса и только сейчас сообразила, что совершенно не представляю, что мне делать дальше. И вообще ничего здесь не знаю.
Почему-то вчера для меня было крайне важным попасть на работу моей предшественницы, а о том, что я буду делать на фаянсовом заводе, я даже не подумала… Очевидно, налицо постпопаданческий стресс или обычная бабская тупость.
– Любаша, ну ты идёшь? Сколько тебя ждать можно! Опоздаем же! – окликнула меня Люся, даже не подозревая, как она меня только что выручила.
– Иду! – обрадовалась я и заспешила за Любашиной подругой, ориентируясь на её красный берет.
Мы вошли в здание (при этом пожилой вахтёр даже пропуска наши не глянул, вероятно, идентификацию мы прошли ещё на этапе сбора автобусом).
Вход из проходной вывел нас в вестибюль, гулкий и просторный, строгий минимализм которого нарушали лишь две кадки с активно увядающими фикусами по краям широкой лестницы, которая уходила на второй этаж.
Я семенила за слишком широко шагающей для своей комплекции Люсей. Наташа свернула куда-то в сторону ещё во дворе.
Шла и накручивала себя, что я буду сейчас делать. Вот реально – что?
Я в красках представила ситуацию, как вхожу я сейчас в свой цех (ну или где там обычно глазуровщики второго разряда работают) и тут мне мастер (или кто там у них главный) говорит такой: «Любовь Васильевна, а заглазурьте-ка нам вон те два фаянсовых сервиза».
И всё!
Всё!
Картина Репина «Приплыли»! Развенчают меня, как Лжедмитрия.
Я уже представила, как меня схватили и посадили в тюрьму, как я стенаю и мучаюсь в сырых заплесневелых казематах со своим атрофическим коксартрозом. Короче, я так себя накрутила, что готова была развернуться и чухнуть отсюда. Но тут дорогу нам преградила женщина в коричневом костюме.
– Девочки!
Она многозначительно посмотрела на нас, затем бросила пару изучающих взглядов вокруг, не видит ли кто, и затем поманила нас за собой.
Люся сразу юркнула за ней в кабинет. Мне тоже не оставалось ничего другого, как последовать туда же.
– Девочки! Послушайте! – уже более внятно сказала женщина, плотно закрыв дверь кабинета, и мотнула головой так, что её залакированная набок чёлка волной, которая оканчивалась внушительным «локоном страсти», возмущённо подпрыгнула.
Мы с Люсей приготовились слушать.
– Сегодня у Афанасия Ефимовича день рождения, не юбилей, конечно, но его приедут поздравлять «сверху». – Она многозначительно посмотрела на нас, проверяя, прониклись ли мы данным фактом.
Я не знала, кто там «сверху» и кто такой этот Афанасий Ефимович, но за компанию с Люсей на всякий случай тоже прониклась.
Убедившись, что её слова пали на благодатную почву, женщина с локоном продолжила торжественным свистящим шепотом:
– В