не нравится.
– Какие отношения?
– Про геев, короче.
– А, про геев. Тебе предложили роль?
– Аня, ты с луны свалилась? Я же тебе сказала: пьеса про геев. Написана и спонсируется людьми нетрадиционной ориентации – гомосексуалистами.
– Теперь понятно. И что?
– А то, что роль предложили Олегу, за очень хорошие деньги.
– И что?
– Да что ты все – и что и что? Тебе, я вижу, тоже неинтересно.
– Да нет, почему же, – сказано это было тусклым голосом, и в нем действительно отсутствовал интерес.
– Что ты как вареная? Случилось что?
– Да. Шурик уезжает.
– Куда?
– В Америку. – Аня отвернулась к окну, слезы набежали на глаза. Она не хотела плакать перед подругой, но сдерживаться больше не было сил.
– Да ты что? Какой ужас. С кем?
В ответ Аня расплакалась. Лера не умела успокаивать, она просто села на стул и стала молча ждать, когда слезы закончатся и можно будет разговаривать. В кухню вошла Полина. Синий бант на голове, в школьной форме, серые глазищи внимательно посмотрели сначала на мать, потом на Леру.
– Почему мама плачет?
– А почему ты в школьной форме? Вечер на дворе.
– Мама сказала, чтобы я шла в свою комнату и не выходила оттуда. Вот я и не переоделась. А что с мамой, тетя Лера?
– В глаз что-то попало, пойдем. Сейчас пройдет. – Она тихонько подтолкнула девочку к дверям.
Аня стала успокаиваться, встала, налила воды из-под крана и вновь села, уронив голову на руки. Когда в кухню вернулась Лера, девушка молча смотрела в одну точку, но взгляд ее не был растерянным, в нем читалась злость.
– Я ему отомщу, он сто раз пожалеет. Ненавижу.
– И правильно. Я сейчас позвоню одному знакомому. – Лера загадочно посмотрела на Аню и вышла в коридор.
Аня осталась на кухне и слышала разговор только обрывками, похоже, Лера нашла благодарного слушателя, разговор о гомосексуальном спектакле и о принципах Олега звучал очень эмоционально.
Аня прокручивала в памяти все, что сегодня произошло. Шурик встретил ее с работы, хотя они и не договаривались, Аня была приятно удивлена, но еще больше ее удивило приглашение посидеть в кафе. А на ее вопрос: «Кто заберет Полю с продленки?» – Шурик убил наповал, ответив, что мама.
«Но ведь она даже не знает, где находится школа». – «Я ей объяснил, – был ответ. – Пойдем, нам очень нужно поговорить вдвоем, дома я не хочу».
Они зашли в кафе на углу Некрасова и Литейного, когда-то это было их кафе, здесь еще в их студенческие годы в алюминиевых креманках давали взбитые сливки с шоколадной крошкой. Не было на всем белом свете ничего вкуснее. Сейчас кафе продолжало существовать, но сливок в нем не было, зато были бутерброды и много импортных, с неизвестными Ане названиями на этикетках, бутылок.
Молодые люди сели за крайний столик возле окна, заказали по чашке кофе. И дальше последовал пространный рассказ