и только!
– Вот и мыслительный процесс пошел. – Аррах потер руки, точно находился в радостном предвкушении очередной победы в своих безумных исследованиях. – Видать, не зря Аллана потащилась за тобой в ссылку, не побоялась гнева самого императора! Есть что-то в тебе, Соколов, такое, что я никак не могу понять. То ты, в обход работы всех программ, сваливаешься нам на голову, то угоняешь космические корабли там, где это ни по каким критериям невозможно! Как, ну вот как, ты преодолел силовой барьер? Каким образом ты разорвал временные связи? Кто ты, вообще, такой?
Мне стало обидно. Это не я свалился на голову всяким там Аррахам, это они вторгаются в мою жизнь! Правда, они делают ее не такой скучной, но экстрима мне в реальности и так хватает, потому как Славка Позднев – человек авторитетный, на него раз в месяц обычно кто-то пытается напасть. Принципы там или просто бизнес – мне все равно, но в никому не нужных парней – не стреляют!
– Я – гриб! – обиженно буркнул я.
– Кто? – Аррах всерьез растерялся, у него даже челюсть отвисла.
Ага, не знает межзвездный гений о древней легенде, что наш вождь мирового пролетариата потому не погиб от ядовитой пули, что всю жизнь жрал грибы, и сам стал грибом!
Грибы не хоронят, их сушат, маринуют, жарят – и съедают. Вот потому, поди, и не случилось мировой революции, что коммунисты очень хотели кушать, но так и не съели Кука, тьфу ты, Ленина. Они только законсервировали этого гриба Ульянова в Мавзолее и молятся теперь на него, боятся, чтобы он не заплесневел, потому как плесень – это другая, неразумная, капиталистическая форма грибов.
Мне это, в свое время, Ким в уши напевал. Мол, есть такие грибы у них там, в их священных Шамбалах и в Пекинах, которые стреляют спорами непременно в мозг животных и паразитируют именно на живых существах. Не доверять Киму у меня никогда оснований не было, но верилось в подобные страшилки с трудом.
– Чего: не догоняешь? – на ученого приятно было посмотреть. Он едва не вскипал от быстроты мыслительных процессов. И все-таки он не понимал меня. И это было приятно. – Ладно, забей.
Ученый совсем впал в ступор. Наверное, принял последнюю фразу в прямом смысле, и теперь решал вопрос, не собираюсь ли я украсить гвоздем стену его тайного убежища.
– Скажи-ка, дядя, лучше, – продолжал я скалиться, – ты снова меня хочешь сдать в поликлинику для опытов?
Аррах натужно улыбнулся:
– В данный момент мне не платят за опыты. И потому я мирно исследую жизнь аборигенов Земли, скрываясь и от них, да и от возмездия молодчиков Шеллеша, вот прямо здесь.
– Ага. – радостно согласился я. – Так я тебе и поверил!
– Посмотрим на проблему в ином свете. – Аррах снова потер указательным пальцем переносицу. – Ты понимаешь, где находишься?
А вот это был удар ниже пояса. Четко сформулированный, циничный в своей лаконичности вопрос сразу все расставлял по полочкам.