туча гигантских улиток.
– А муравейник где?
– Какой муравейник?
– Вулкан, твою мать! Где он находится?
– За трещиной. Далеко.
– Ты уверен?
– Уверен.
Замешательство на том конце канала, обрывочные фразы:
– …его же к муравейнику потащили!
– …значит, не его.
– …все равно, как он мог он туда попасть?..
– ..машина! Вы капитана видите?
– …нет. Только слышим.
– …слышите?!?!
В голове муть. Мысли путаются, реплики геологов плывут мимо сознания. Вокруг ползают улитки. Бред сумасшедшего.
– Долго мне ждать?
– Встань спиной к горам. Так, чтобы вулкан справа, а сопка слева. Иди вдоль разлома. Машина выходит навстречу. Торопись, у тебя кислород кончается. С богом, капитан.
Христо развернулся, куда велели, и двинул вперед.
Позже справа и слева периодически мелькал свет – короткий, длинный, непрерывный, всякий. Время от времени в наушниках звучали голоса. Кто-то, кажется, требовал ответить, спрашивал, где капитан находится, вот только кто – человек или слизень? Христо больше никому и ничему не верил. А потом голоса исчезли.
Последнее, что он увидел – далекий призывный свет прожекторов вездехода… или это опять улитки?.. Предпоследнее, что почувствовал – удушье. Наконец, последнее, что ощутил, бессильно лежа на земле – гадостное прикосновение электрических щупальцев.
Это – реконструкция, составленная из обрывочных воспоминаний самого Христо Ведова. Пришлось ей придать некоторую литературную стройность. Если б я попытался воспроизвести оригинальный монолог, многоточий в тексте оказалось бы гораздо больше, чем букв.
Некоторые биографы утверждают: человек, которого позже назовут «безумным капитаном», сошел с ума именно тогда. Спорный вопрос, ведь шок еще не основание для безумия. Вроде бы. Но в свете последующих событий… Похоже, с Христо Ведовым действительно произошло нечто, переломившее его сознание. Возможно, нечто большее, чем шок.
– Где я?
– В медотсеке «Ганимеда».
– Живой?
– Похоже на то, – улыбнулась Анна.
– Остальные вернулись?
– Вернулись, и все в порядке, кроме вас.
– А со мной что?
– Серьезного ничего, но очень много несерьезного. Сломано два ребра, пострадал мениск, гематомы, нарушение сердечного цикла – видимо, как следствие асфиксии…
– Стоп. Наоборот нужно было спрашивать. Что у меня осталось?
Доктор улыбнулась:
– Осталось отлежаться несколько дней и на некоторое время ограничить нагрузки.
– Ясно. Пригласите ко мне Осипенко.
Анна кивнула. Поднялась с кресла:
– Я буду у себя в кабинете. Кнопка вызова справа от вас.
– Хорошо… послушайте, а откуда асфиксия?
– В вашем скафандре закончился кислород. Неподалеку от машины, к счастью.
– Очень интересно, – буркнул