«хвосте» висели силовики, и тащить весь этот табор не было возможности… Да, имелась связь с Олесей, он несколько раз звонил ей по мобильнику, с девушкой все было в порядке. Но с некоторых пор он перестал выходить на связь – стало опасно, СБУ может подслушивать (с девушкой неоднократно беседовали сотрудники этой организации). Пока проносило, но рисковать он не мог. И ситуация просто доканывает, мотает нервы, мешает спокойно жить…
И чего он так разнюнился? Даже глаза покраснели. И перед кем? Перед вчерашним украинским дезертиром! Николай, к счастью, не стал выспрашивать подробности, иронизировать. Он мрачно слушал, выражая всем своим видом неловкость, с сожалением смотрел на пустую бутылку.
– Ладно, не слушай меня, несу какую-то муть, – опомнился Илья, посмотрел на часы и присвистнул. Ничего себе! В следующий раз лучше брать пол-литра. Или литр – чтобы другие проблемы отстали. Он поднялся, сунул Николаю руку для рукопожатия и шаткой поступью удалился из дома. А Николай пошатался из угла в угол, потом какое-то время возился с дверью, прибивая назад крючок. Мыть посуду и устранять разрушения сил уже не было. Он доплелся до ближайшей горизонтальной плоскости и рухнул на нее без задних ног…
Но поспать удалось не больше двух часов. Сработал сотовый телефон, который он забрал позавчера у торговца паленой горилкой на базаре и не «светил» им перед людьми. На вид этот торговец был пьянью подзаборной, но дело свое знал. А крохотная «симка» была зашита в обмундировании, в котором он бежал через блокпост. Хмель еще не выветрился, но не мешал думать и удивляться недальновидности подельников! Николай слетел с кровати, на которой вырубился, выскочил из дома и на цыпочках перебежал двор. На улице было тихо. Дул прохладный осенний ветерок. Округа спала, фонари не горели. Он припал к узкой щели между стыками профлиста, сердце его учащенно забилось. На противоположной стороне дороги, укрывшись от дома бабы Любы за развесистой яблоней, стояла машина с погашенными фарами. Старенькие «Жигули», судя по очертаниям. Приглушенно работал двигатель. Николай чертыхнулся – что они себе возомнили! Это же отъявленный риск! Но выбора не оставалось, не хватало, чтобы эти кретины принялись долбиться в ворота! Спокойно, уговаривал он себя, бесшумно открывая ворота, – главное, не забывать, что имеешь дело с идиотами. Машина тронулась с места, развернулась и въехала во двор. Николай высунулся за калитку, оглянулся по сторонам, закрыл ворота и кинулся к парням, вылезающим из машины. Их было двое, лица разъедал сумрак.
– Вы что, охренели? – зашипел он. – Чего вы на хату приперлись? Это же опасно, у меня два часа назад были «сепары»…
– Знаем, что были, расслабься, Колян, – проурчал невысокий и плотный Анатолий Моргун. – Шум у тебя в хате стоял, потом ты квасил с каким-то парнем. Ну, чего стоишь, пыхтишь, не рад друзьям? Тута мы, с тобой. Песчаный карьер – два человека, забыл?
– Давно тут вертимся, нет никого возле дома, – добавил худощавый Петро Драчевский. – Пора, Коля, пора. А то обрадовался, блаженствуешь тут без дела…
– Гы-гы,