виделись всего пять минут назад.
– Ну и что? – пожимает плечами Оукли.
– Этот спор не имеет смысла. Пойду проверю ужин, – говорит она, метнув в нас раздраженный взгляд. – Хотя бы уйдите с прохода и сядьте.
– Есть, мэм, – отвечаю я и прохожу в дом, а Ава скрывается в кухне.
За прихожей располагается гостиная с серым диваном, стоящим напротив покрашенного в белый цвет кирпичного камина, на котором находятся две семейные фотографии. Одна сделана прошлым летом в их летнем домике на острове. Впереди фотограф поставил троих детей, а Оукли и Аву за ними. У Адалин, которой тогда был всего год, такой вид, словно она вот-вот сорвется с места.
Вторая фотография – наша общая с прошедшего Рождества. Я стою крайним слева, рядом Ава, Оукли, его сестра Грейс, Тайлер и брат Тайлера Брейден со своей женой Сьеррой. Дети – все шестеро – стоят перед нами. Для постороннего человека мы, должно быть, выглядим чокнутой компашкой, и в какой-то степени так и есть, но мы просто одна большая семья. Может, у нас не общая ДНК, но это лучшая семья, о которой я мог бы мечтать.
Я отвожу взгляд от фотографий и плюхаюсь на диван. Ко мне присоединяется Оукли.
– Как дела? – спрашиваю я, когда он устраивается рядом.
Оукли разминает шею.
– Почти как новенький.
– Я не про травму.
– Верно. – Он прочищает горло. – Мне нравится проводить больше времени дома, ведь больше всего я ненавидел переезды. Но я чертовски скучаю по игре, мужик.
Мне трудно скрывать сочувствие. Оукли не нужна наша жалость, но я не могу удержаться. Я сидел здесь, на этом самом диване, с Авой и детьми и смотрел, как Оукли играет свой последний матч в профессиональном хоккее, но тогда об этом еще никто не знал. Даже он сам.
Один неудачный удар, и он принял решение. Он не собирается возвращаться после выздоровления.
– Я бы волновался, если бы ты не скучал. Ты играл в хоккей почти двадцать лет. Но если ты сомневаешься, верное ли решение принял, я скажу, что да. Детям нравится, когда ты дома, а Аве, я думаю, и подавно.
Он кивает один раз, второй, а потом крепко сжимает мое плечо.
– Ты прав. Спасибо.
Я хлопаю его по руке.
– Не благодари, Ли.
Со стороны кухни раздается громкий кашель, и я вижу ухмыляющегося Тайлера. Он сложил руки на груди, а по его плечу скользит изящная ручка. Его жена Грейси обходит его и прижимается к боку.
– Не обращайте на нас внимания, – говорит Тайлер. – Мы просто устали ждать, пока вы перестанете сплетничать и присоединитесь к остальным.
Грейси бросает на него сердитый взгляд, после чего тепло смотрит на меня.
– Он хотел сказать, что мы рады тебя видеть, Адам. Я, например, не удивлена, что ты задержался.
– Долгий день в офисе, – говорю я.
Грейси оставляет Тайлера и идет ко мне, широко раскинув руки. Подойдя, она легко обнимает меня и понимающе хмыкает.
Она руководит некоммерческой танцевальной студией для детей, чьи родители не могут позволить себе тратить тысячи долларов в год на занятия.