мое седьмое подряд выигранное вбрасывание в этом периоде.
Кэссиди Лайон шипит мое имя, когда я объезжаю ее и веду свою команду в зону «Миссиссоги». Партнерша по команде передает мне шайбу, и я ловлю ее клюшкой, когда меня догоняют сразу два игрока «Бэрз», толкая к бортам. Я борюсь за шайбу, отталкивая их и пиная ногами в попытках выбить ее.
Сзади подъезжает еще один игрок, и я узнаю красный с золотом свитер своей команды. На облегчение нет времени. Мы все еще в меньшинстве, но каким-то чудом я умудряюсь вытолкнуть шайбу и ударить по ней клюшкой в надежде, что игрок «Блейз» готова ее подобрать.
Давление на мои плечи ослабевает, когда все бросаются вслед за шайбой, и я резко разворачиваюсь, чтобы устремиться в ту же сторону.
Я не вижу ее. Пока не становится слишком поздно. Неожиданный удар.
Боль наступает моментально. К тому времени как я понимаю, что происходит, мой шлем уже врезается в борт, а следом и тело. Я ловлю ртом выбитый из легких воздух.
Рухнув на лед, я сопротивляюсь рвотным позывам из-за боли в верхней части туловища. Я не понимаю, что случилось. Больно везде. У меня кровотечение? Я ударилась головой?
Я пробую поднять руку и снять шлем, но вскрикиваю. Острая боль пронзает плечо. Нет. Черт!
Я закрываю глаза и позволяю пролиться первым слезам.
– Ты в порядке? – мягко спрашивает Адам.
Я морщусь от воспоминаний и игнорирую фантомную боль в плече.
Адам стоит в нескольких шагах от меня с напряженным от беспокойства лицом. Я сглатываю и заставляю себя кивнуть.
Я справлюсь. Я справлюсь! Это не то же, что раньше. Шаг за шагом, Скарлетт. Я медленно выдвигаю конек и плавно скольжу вперед.
Адам следит за тем, как я отталкиваюсь вторым коньком и еду дальше. Это как свежий воздух после многолетней духоты. Каждое движение коньков по льду словно удаляет мусор из моих легких.
От гордости пульс учащается. Это очень маленькая победа, но я осознаю ее важность. Я сделала это!
– Можешь проехать пару кругов? – кричит Адам, когда я отъезжаю на приличное расстояние.
Могу ли я проехать пару кругов? Я хмурюсь.
– Да.
Адам не отвечает, и я перестаю обращать на него внимание, сосредоточившись на том, чтобы коленки не дрожали, как у новорожденного олененка. Я еще даже не разогналась, но уже тяжело дышу.
А дальше становится только хуже. Через полчаса я пыхчу:
– Я увольняюсь.
Смех стоящего у борта Адама эхом разносится по катку, и я на мгновение перестаю хрипеть, чтобы показать ему средний палец. Положив руки на пояс, я отклоняюсь назад и пытаюсь восстановить дыхание.
Пот покрывает шею, лоб и ложбинку между грудями. Меня очень привлекает идея упасть на живот и прижаться щекой ко льду. Я много месяцев не работала так усердно, и это сразу заметно.
Мы не делали ничего особенного, просто проверили мою способность обращаться с клюшкой и сделали несколько тестов езды коньках, и тем не менее у меня такое ощущение, будто я пробежала марафон с привязанными к ногам гирями. Чувство успеха