ухаживай за дайнагоном, пекись о нем неустанно и не вздумай пренебречь сим приказанием твоего господина!» К этому присовокуплены были подробные советы, как поступать в тех или иных обстоятельствах, с которыми путники могут встретиться по дороге.
«Куда же меня везут? – думал дайнагон, разлученный и с государем-иноком, столь к нему благосклонным, и с супругой своей, и с детьми, а расставаться с ними, даже на короткое время, всегда было для него мукой. – Нет, видно, не суждено мне вернуться снова в столицу, не видать больше жены и детей! В былые годы меня уже однажды приговорили к ссылке по жалобе монахов горы, но тогда государь сжалился надо мной, и меня вернули назад с Седьмой дороги. Но на сей раз меня ссылают вопреки его воле… Как же это возможно?!» Так горевал он и плакал, припадая к земле, взывая к небу, но, увы, все напрасно!
С рассветом спустили на воду лодку и поплыли, но и в пути дайнагон все время обливался слезами; казалось, смерть ему гораздо милее жизни, и все-таки он не умер, жизнь, недолговечная, как росинка, не покинула дайнагона. Постепенно все дальше становилась столица, все ярче синели белопенные волны – след лодки, уплывшей вдаль[195], как сказано о том в песнях… Дни шли за днями, столица все отдалялась, а край, прежде казавшийся бесконечно далеким, становился ближе и ближе. Наконец лодка причалила к острову Кодзима, что в краю Бидзэн, и дайнагона привели в жалкую хижину под плетенной из сучьев кровлей. Жилище это было таким убогим, что дайнагону оставалось лишь изумляться. А остров был, как все острова, – позади горы, впереди море. Ветер, шумевший в прибрежных соснах, волны, с грохотом набегавшие на берег, – все, что касалось слуха и взора, усиливало и без того неизбывное горе дайнагона.
9
Сосна Акоя[196]
Наказан был не один дайнагон, многих постигла тяжкая кара. Преподобного Рэндзё сослали на остров Садо, Мотоясу, правителя земли Ямасиро, – в край Хооки, Нобуфусу – в край Ава, Сукэюки – в край Мимасака…
В эти дни Правитель-инок пребывал в своей вотчине Фукухаре[197]. В двадцатый день той же шестой луны отправил он Мотодзуми, одного из вассалов, к брату своему сайсё с посланием: «Без промедления доставь сюда зятя твоего Нарицунэ, ибо в том возникла необходимость».
– Скорее бы хоть как-то решилось дело, я смирился бы и обрел наконец душевный покой! – воскликнул сайсё. – Нет сил снова переживать эту муку!
И он приказал Нарицунэ отправиться в Фукухару. Тот покорно стал собираться, горюя и плача.
Женщины в слезах приступали к сайсё с мольбами:
– Не говорите нам, что это невозможно, попытайтесь еще раз замолвить слово за Нарицунэ!
– Все, что я мог, я уже однажды сказал, – отвечал сайсё, – сверх того мне нечего больше добавить… Разве лишь то, что теперь я твердо решил удалиться от мира. Обещаю вам только – если сам буду жив, навещу Нарицунэ, как бы далеко его ни сослали!
У Нарицунэ был маленький сын, ему скоро должно