раздаётся с первого этажа.
Никита поднимается за мной.
Раздражённо разворачиваюсь и спускаюсь навстречу.
– Ты чего? – он с тревогой смотрит на меня.
Останавливается на две ступеньки ниже.
– Ничего.
– Так быстро бежала по саду. Я тебя зову-зову.
Трёт лоб.
– Мне нужно, – виновато улыбается, – будет уехать.
– Сейчас?! – я не верю своему счастью.
Никита настолько эгоцентричен, что принимает мою радость за возмущение.
– Прости. Прости, пожалуйста, – поднимается, раскрывает объятия, – переругался с отцом уже. Очень нужно быть сегодня в восемь в Москве.
– Как жаль, – прижимаюсь щекой к его плечу. – Ну, в другой раз устроим шашлыки на ужин, ничего страшного.
– Обязательно.
После получасового провожания, которое уже рисковало стать выпроваживанием, Никита, наконец, уехал.
Я вернулась в гостиную. Из поленницы рядом с бежево-чёрным камином пахнет берёзой. В кухне Саша разговаривает с кем-то из работников. Из распахнутого окна поют птички в саду.
Закончился дождь.
Я свободна.
И… меня как будто ждёт нечто интересное.
Давно не чувствовала такого… воодушевления.
Захожу на кухню. Саша пьёт кофе, стоя у маленького витражного окошка. А Иви записывает под диктовку названия продуктов.
– Саш…
Оба поворачиваются ко мне.
Саша удивлённо поднимает седую бровь. Пристально смотрит, пока я пытаюсь сформулировать пожелание.
– Меня пугает твоё выражение лица. Кажется, ты собираешься попросить подать сию минуту рождественский штоллен, который готовится несколько недель.
Как он так угадал моё предновогоднее настроение?
– Луковые пирожки.
Изумлённо поправляет очки.
– Только я сама хочу приготовить.
– Пташка моя, что с тобой сегодня такое?
– Просто, – пожимаю плечами. – Хочу чего-нибудь новенького.
– Ну что ж. Иви, подай-ка нам два фартука.
Два часа! Битых два часа я пыталась это сделать.
В муке было всё: кухня, Саша, мои малиновые шорты из тончайшей вискозы.
Запах лука с кожи мне вывести удалось только с третьего мытья рук.
В половину восьмого я выхожу из дома.
Конечно, я не могу взять мою малышку. Не хочу, чтобы она одна там стояла в темном опасном месте.
И не хочу, чтобы Дём знал, на чём я езжу.
Поэтому такси везёт меня к магазинчику, у которого мы познакомились.
Мне так страшно, что Дём не приедет.
Когда сворачиваем с шоссе в посёлок, я даже зажимаю ладонью глаза. Как будто пустота, которая может меня ждать – это страшная сцена из хоррора.
Нас подбрасывает на кочках. И меня саму потряхивает от напряжения.
Наконец, мы останавливаемся, и водитель спрашивает:
– Здесь?
Я разлепляю пальцы.
Вижу магазинчик. Мимо проходит бабулька с тележкой на колёсиках – сумка в клеточку буквально танцует чечётку, подпрыгивая