с поворотом коридор и комнат череда.
«Здесь маркшейдеры живут. Этаж весь ваш,
А вот и комната твоя», – сказала мне она.
Войдя туда, аж восемь коек в ней увидел я,
Семь застелено, и лишь одна непокрытая была.
И понял сразу: та, что не застелена, – моя.
А комендант, сказав, где взять постель, ушла.
После ее ухода эту комнату оглядел я снова.
На стоящей рядом койке плащ из болоньи лежит,
В магазинах не достать, на него тогда была мода.
Парень из блатных на этой койке, значит, спит.
А на тумбочке, что с кроватью рядом у окна стоит,
Тюбетейка среднеазиатская с позолотою лежит.
Видимо, узбек или таджик на той койке поселен,
И не только языком своим владеет, но и в русском он силен.
Привлекла еще мое внимание в комнате кровать,
Аккуратно и по-военному застелена была она.
Отслуживший в армии только мог так застилать,
А к армейцам с уважением относилась вся страна.
Далее смотрю – на стене гитара шестиструнная висит.
Интересно, кто ее хозяин: бард, композитор иль пиит?
Или может так случиться, что кто-то учится играть?
Подготовься ты тогда к экзаменам и попробуй сдать!
На этом осмотр закончил и решил: пойду-ка за постелью я.
А уж на выходе заметил, что на дальней койке кто-то спал,
Но проснулся и вдруг, ошалело головой мотая, спросил меня:
«Который час? Заспался, допоздна я с девушкой гулял».
Ответил, что уж за по́лдень часовая стрелка перешла,
Быстро встав с постели, накинул он одежду на себя.
Распахнулась дверь, и ребят ватага в комнату вошла.
Сразу шум и смех вокруг, в эту круговерть попал и я.
Их было трое, и, войдя, вначале не заметили меня.
Но, из авоськи выложив на стол хлеб, вино и колбасу,
Переглянулись между собой – и к столу был приглашен и я.
И пироги домашние достав, их также к общему столу несу.
«Познакомимся давай, – старший молвил среди нас. —
Начну с себя. Армию я отслужил, а звать Потапов Стас.
А эти – Богаткин Валентин и Боб Соловьев, их родина – Донбасс.
Олег Гзовский из Белоруссии, а, извините, как звать Вас?»
Назвал себя и что я из области, но в Ленинграде первый раз.
Нарезав хлеб и колбасу, а в стаканы разлив портвейн-вино,
Вначале за знакомство выпили его.
За то, чтобы сдали успешно все экзамены, повторено,
Затем еще, еще за что-то пили и, кажется, за День Бородино.
Столько произнесено тостов, что я со счету сбился.
На одном из них накрыл рукой пустой стакан и извинился.
А Стас Потапов говорит: «В армии ты, вижу, не служил».
Был мой заплетающийся ответ: «Никогда… так… много… я… не пил».
Не помню, как добрался я до койки и уснул,
А проснулся от солнца яркого луча, попавшего в глаза.
И хотя