с его первой женой, которая ушла от него за шесть лет до этого, когда после его участия в игорном марафоне во время круиза по Багамам четыре валета лишили их всех сбережений.
Шелли действительно любил Норму, и все его клятвы были искренними: прекратить играть, записаться в Клуб анонимных игроков, передать ей свои активы и позволить ей заниматься всеми финансовыми вопросами. Помимо этого, в приступе добросовестности Шелли даже предложил поработать над этой проблемой с любым терапевтом по ее выбору. Норма выбрала терапевта, к которому ходила несколько лет назад. Он лечился у этого сопляка-мозгоправа несколько месяцев. Только время зря потерял; он вообще не помнил, о чем они говорили. Но это стало хорошим вложением капитала: закрепило их сделку, и Норма поняла, что он серьезно относится к своим клятвам.
И Шелли по крупному счету свое слово держал. Он перестал играть в азартные игры, кроме покера. Перестал делать ставки на футбольные и баскетбольные матчи, распрощался с Сонни и Ленни, своими букмекерами с незапамятных времен. Ушли в прошлое Вегас и Рино. Он отказался от подписки на журналы «Мир спорта» и «Карточный игрок». Единственное спортивное мероприятие, на которое он продолжал делать ставки – это U.S. Open[25]; он знал, как обращаться с теннисными таблицами. (Но потерял кучу денег, поставив на Макенроя в турнире с Сампрасом.)
И до тех самых пор, пока полгода назад не развалилась «Digilog», он исправно переводил свои чеки на Норму. Она, разумеется, знала о том, что он играл в покер, и дала ему на это особое разрешение. Она думала, что они играют на пять-десять долларов, и иногда охотно выдавала ему пару сотен – Норме нравилось, что ее муж общается с самыми богатыми и самыми влиятельными бизнесменами Северной Калифорнии. Кроме того, некоторые игроки даже обращались к ней за юридическими услугами.
Но были две вещи, о которых Норма не знала. Во-первых, ставки. Ребята были с этим очень осторожны: наличных денег на столе быть не должно, только фишки, для которых у них были свои названия: «четвертаки» (двадцать пять долларов), «полтинники» (пятьдесят долларов) и «баксы» (сто долларов). Иногда кто-нибудь из ребят привозил на игру детей, но они, посмотрев пару сдач, так и не понимали реального размера ставок. Иногда Норма встречала кого-нибудь из игроков или их жен на светских мероприятиях – на свадьбах, на крестинах, на бар мицва[26], и Шелли содрогался при мысли, что она может узнать, сколько он проиграл или насколько велик риск. Но ребята, храни их господь, знали, что можно говорить, а что нет, так что никто из них ни разу не проболтался. Это было одним из тех правил, о которых никто никогда не говорил, но все знали.
Еще Норма не знала о его покерном счете. Между женитьбами Шелли сколотил небольшой капитал – шестьдесят тысяч долларов. Он был прекрасным продавцом программного обеспечения… когда решал поработать. Двадцать тысяч он внес в семейный бюджет, но сорок тысяч стали его покерным фондом, и он скрывал его от Нормы на секретном счету в банке «Уэллс Фарго». Он