за все отвечу я.
Какая жизнь мне без тебя мила?
Спроси Креонта: он тебе опора.
550 К чему насмешки! Легче ли от них?
Верь, горше слез нас мучит смех такой.
Чем же утешу я тебя хоть ныне?
Себя спаси; тебе я жить велю.
О горе, горе! Жить с тобой в разлуке?
Ты жизни путь избрала, смерти – я.
Но я тебя отговорить пыталась.
Кто прав из нас, пускай рассудят люди.
Но в этом деле обе мы виновны.
Нет. Ты жива, моя ж душа давно
560 Мертва; умерших чтит моя забота.
Ума решились эти девы, вижу:
Одна – теперь, другая – с малых лет.
Да, государь, ты прав; врожденный разум
Со счастьем вместе покидает нас.
Впрямь, коли ты со злой влечешься к злу!
Мне жизнь не в жизнь с ней розно, государь.
Не говори ты «с ней»! Ее уж нет.
И ты казнить решил невесту сына?
Есть для посева и другие нивы!
570 Нет, коли все давно сговорено!
Дурной жены я сыну не желаю.
О Гемон, как не дорог ты отцу!
Его женитьба – не твоя забота.
И сына ты лишишь такой невесты?
Лишу не я: разлучница здесь смерть!
Как видно, казни ей не избежать.
Ты понял верно. Но довольно. Стража!
Домой их уведите… Да, еще:
Двух женщин этих под охраной верной
Держать, свободы не давать отнюдь:
580 И смельчаки не презирают бегства,
Коль сознают, что смерть недалека.
Стража уводит Антигону и Исмену, Креонт остается на орхестре.
Блаженны вы, люди, чей век бедой не тронут!
Если ж дом твой дрогнул от божьего гнева,
Смена жизней лишь приумножит наследье кары.
Мятежится за валом вал,
Точно лютых вьюг разгул
Подводный ад на гладь лазурных волн извлек.
590 На свет ил дна всплывает черный,
Страждет скал прибрежных кряж,
Протяжным стоном вою бури вторя.
Я вижу растущую в роде Лабдакидов,
За бедой беду в череде поколений;
Не искупит жертва сыновняя отчих бедствий, —
Сам бог в погибель дом ведет.
Рос последний в нем цветок,
600 Последний свет он лил на весь Эдипа дом.
Увы! Серп бога тьмы подземной
Срезать и его готов:
Безумье речи, – разума затменье.
Твою,