меня. Поехали в общагу. Выпили, засиделись. Опомнились – ночь.
Складно. Не подкопаешься. День рожденья – святое. Телефона нет. Вот только румянец какой-то смятенный. И необычный блеск глаз.
Головой я ей верил. А в груди скребло недоверие. Ну не ехать же мне в общагу – допрашивать эту сучку Анюту. Выставлять себя на посмешище.
Я всосал горький дым, швырнул бычок и двинулся на работу.
Пришло время от теории переходить к практике. Для начала – инструктаж по технике безопасности. Мне объяснили, что в лаборатории делать можно, а чего нельзя. Научили захватывать скорпиона пинцетом и остерегли брать рукой. Наконец, показали, где хранится аптечка с антискорпионьей сывороткой, которую следует немедля ввести внутримышечно в случае ужаления.
Коллектив, как я вскоре понял, дробился на группы. В каждой из них ученые занимались определенной проблемой. Меня включили в группу, которая работала над селекцией. Что это такое, я пока не очень-то понимал.
Позади ангара имелся специальный участок. На нем был оборудован полигон. В ту осень мы гоняли скорпионов по «Т-лабиринту», выявляя самых шустрых и сообразительных. Простейший лабиринт использовали в нескольких вариантах. При негативном к одному из тупиков подводится ток. При позитивном кладется приманка. Применяли и комбинированный вариант. Селекцию проводили исключительно среди молодых скорпиончиков. Подопытного пускали с длинного конца коридора. Кто быстрее других обучался избегать удара и главное – находить приманку, отбирался для дальнейшего. Неудачники выбраковывались.
День за днем мы занимались этой рутиной. Соломоныч руководил. Я таскал садки, поглядывая на Аду. Она брала испытуемого, пускала в лабиринт, включала секундомер, записывала результат.
Когда она нагибалась, в разрезе халата увесисто колыхалась грудь.
В курилке мне успели про нее нашептать. Якобы нет в лаборатории мужика, с которым Ада не переспала. Притом что считалась чуть ли не официальной любовницей Соломоныча. О ней шептали без осуждения, а напротив, с почитанием, как о жрице любви. Я и верил, и не верил. Дама-то она сочная, факт. И как не поверить тому, что рассказывают старожилы. Но я не мог представить, чтобы кандидат наук и старший научный сотрудник могла оказаться неразборчиво легкого поведения. Да и Соломоныч. Чудак с тараканами в голове. Однако в работе – серьезный завлаб. И, к тому же, старик. Я склонялся к тому, что сплетни плетут вожделеющие пошляки и обиженные судьбой неудачливые карьеристы.
В конце каждого дня подводился итог. Интерпретация опыта вызывала дискуссию. Ада настаивала избежание удара током считать достаточным результатом. Ей было жаль выбракованных скорпиончиков, которых ждала участь стать кормом для более ловких. Соломоныч напоминал, что бегство от неблагоприятных условий – реакция примитивная, а более высокий уровень адаптации – поиск условий благоприятных. Из подопытных скорпионов требовалось отобрать наиболее жизнестойких, и по убеждению Соломоныча, ключевой аспект – способность найти приманку.
Периодически справлялись и о моем мнении. Я терялся. Мне импонировали и