из школы.
Первоочередная задача Фабрегаса заключалась в том, чтобы не дать этой новости распространиться. Нельзя было допустить паники в «Ла Рока». Ученики все еще оставались в столовой, и капитан попросил учителей возобновить уроки после обеденного перерыва, как обычно.
Мать Зелии прибыла в школу через десять минут после телефонного звонка, ее муж – почти сразу вслед за ней. Фабрегас уже знал, чего ждать. Слезы и растерянность должны были вскоре уступить место гневу. Родители девочки, скорее всего, будут настаивать, чтобы в действие ввели план «Алерт»[14], хотя в данной ситуации от него никакой пользы.
Слишком мало времени прошло после пропажи Зелии, чтобы точно установить, что речь идет именно о похищении и что ее жизнь в опасности. К тому же у жандармов пока не было никакой информации, которую имело смысл массово распространить. Эту систему поиска, внедренную двенадцать лет назад, можно было задействовать лишь при определенных условиях. Фабрегас о них знал, хотя в глубине души считал их не слишком целесообразными. Как объяснить обезумевшим от тревоги родителям, что в картотеке пропавших детей около пятидесяти тысяч имен и при этом план «Алерт» с момента своего появления осуществлялся в среднем два раза в год? Прежде всего нужно было убедиться, что Зелия попросту не задержалась где-то на несколько часов или что она не сбежала из дома умышленно. Хотя это последнее предположение и казалось родителям абсурдным, его нельзя было отметать с порога. Затем, чтобы план мог быть осуществлен наиболее эффективно, нужно было собрать как можно больше конкретных деталей. Признаки, по которым можно было бы установить местонахождение жертвы или подозреваемого. Описание автомобиля, в который ребенок мог сесть, или внешности похитителя… Ко всему прочему добавлялось и неожиданное возвращение Нади. Это еще больше усложняло ситуацию. Прокурор Республики, разумеется, потребует, чтобы любая информация проверялась как минимум дважды. Он и только он имеет полномочия на введение в действие тревожного плана, а последние двое суток явно были не самыми приятными в его жизни. Тот факт, что Надя вернулась живой и здоровой, был, конечно, из разряда хороших новостей, но именно поэтому ко второму подобному исчезновению министерство юстиции отнесется, скорее всего, скептически. Все эти причины побуждали Фабрегаса пока не предавать дело широкой огласке.
На данный момент наилучшей из всех зацепок в этом деле, которые имелись в распоряжении полиции, была Надя. Возможно, она держала в руках ключи ко всем загадкам, но, увы, по-прежнему хранила молчание. Сказать, что эта ситуация крайне раздражала Фабрегаса, было бы, пожалуй, слишком мягко. Капитан был вынужден постоянно напоминать себе о том, что имеет дело с ребенком одиннадцати лет, который совсем недавно пережил сильное душевное потрясение. Если бы Надя была взрослой, он бы охотно отправил ее под арест за намеренное создание помех следствию.
Детский психиатр, понимая, что теперь опасности подвергается другая девочка, приложила все усилия, чтобы разговорить Надю, позволяя