точит… Дружно все сидят в мечети, смирно, без злобы… Только глаза прячут друг от друга… Аминь!
Как бы ни хотел в первую очередь оказаться Халил у дома и обнять Хадишу, попасть к Карабеку было важнее. Кривой Арсен у мечети встретил, верблюдов в загон поставил. Когда второй азан прозвучал, Халил занимал у входа в мечеть место для намаза.
Хутба заканчивалась. Карабек, читая проповедь, по обыкновению учит мусульман быть смиренными и почтительными, а между слов витает учение о дружбе и единстве. Последняя часть у Карабека всегда на арабском. Значений у каждого предложения много, язык двой ной, хитрый, чувствовать смысл нужно. Большинство сидящих молитвы вызубрили, заучили, а Халил в медресе учил, помнит, как не давались ему поначалу слова, как Сакен-мугалим заставлял его рот открывать и язык мял – пальцы в рот засунет и мнет, мнет… чтоб язык легче, податливей для арабского был.
Карабек так не делал: бесполезно, сказал, если в голове пусто, за язык дергать. Лопату в руки дал и огороды копать отправил. Не понял задания, не выучил – копай у Бибинур-апа. Сидишь, глазами хлопаешь, слова не понимаешь – к Салиме-ханум с лопатой идешь. Пока работаешь, в голове мысли появляются, думать начинаешь. Первый год Халил постоянно копал, убирал, чистил дворы. Зато за следующие три года все ясно стало: и русский, и арабский, и уйгурское письмо, и латынь легко дались.
Вот сейчас Халил сквозь слободу верблюдов вел – русский (Нестором кличут) рукой махал и привет передавал. Русский-то он русский, а говор рязанский. Из Тамбова когда пришли в Акмолинск обозы, все так разговаривали – гутарили, по-ихнему. Феодосий рядом с ним стоял. И его Халил знает, в каждом голенище по блуде[19] размером со свинокол воткнуто. Он уже по-другому говорит, окает. Значит, с Вологды. Русский на то и русский язык, всех выравнивает, всех одним слоем мажет – обезличивает!
И здесь так же начинается. Тому же Кривцу, помощнику Тропицкого, особой нет разницы: мишари или касимовские, булгарские или иштяки, ногайцы или сибиры, казанлы – все для него татары, даже кызылбашей татарами кличет. А те татары зачастую друг друга не понимают, как они могут одним народом быть? Кривой Арсен, что ночью спас от смерти, – иштяк. По-русски – барабинский татарин, значит. Для казаков или жандармов пустой звук – не задумаются, где эта Бараба и почему иштяк. Потому и проблемы в городе… Вот на этой мысли и Карабек сейчас проповедь закончил – каждого уважать надо, каждого чтить и понимать.
Халил поднялся с колен и, пропуская людей, боком встал у окна. Дождаться надо, пока Карабек с людьми поговорит, а потом выяснить, что сегодня ночью произошло. Откуда Кривой Арсен взялся на Чубарке, как прознал, что Халил там встанет? Китаец в камышах лежит, ивняком закиданный, не сегодня-завтра наткнется кто, дознаются, что за труп, – дорога к Халилу укажет. Нет, как ни хочется услышать Хадишу, сначала – слова Карабека…
– Чай, – мулла скрюченными от старости пальцами не спеша перебирал оранжевые четки, – сначала чай!
Служебная комната мечети,