чтобы он не видел моих злых слёз.
Вот и всё, мамочка. Вот и всё…
Через несколько дней меня забрал Алексей.
Зоя сидела, прижав ладони к опухшему от слёз лицу. Пока Прасковья говорила, она без конца плакала: то тихо всхлипывала, прижав к дрожащим губам крепко сжатый кулак, то рыдала в голос, поднимая лицо к потолку и судорожно глотая воздух. А к концу рассказа её плечи совсем ссутулились, она сидела, покачиваясь взад и вперёд, не зная, как теперь, после рассказа дочери, ей жить дальше. Ведь она могла запретить Алексею отправлять Прасковью к горным монахам, она могла устроить шум, поднять всё село на уши и отбить дочь у тех, кто повёз её на мучения. Но она этого не сделала, она думала, что так и вправду будет лучше.
– Доченька, Просенька моя… Я так перед тобой виновата… Не уберегла! – прошептала Зоя, не отрывая ладоней от лица.
Он знала, что стоит только ей взглянуть в бледное, осунувшееся лицо дочери, как она не выдержит и снова разрыдается во весь голос. А может, и вовсе сойдёт с ума от горя.
– Ты ни в чём не виновата, мамочка, – ответила Прасковья, – я взрослый человек. Ты уже давно не в ответе за меня и не обязана меня беречь от всего.
Прасковья поднялась с лавки, обошла стол и села рядом с матерью. Легким движением убрав за ухо седую прядь с лица Зои, она прижалась щекой к мокрой от слёз щеке матери и крепко обняла её.
– Как же хорошо у тебя, как тепло, как беззаботно! Я у тебя словно в детство окунаюсь. И ни о чём другом думать не хочется, – прошептала Прасковья.
– А ты не думай, не думай ни о чём, доченька, – воскликнула Зоя, – я теперь за тобой, как за маленькой ходить буду. Все желания твои исполнять буду. Забалую тебя! Ты о своих муках-то вмиг и забудешь!
Мать и дочь, наконец, посмотрели друг на друга и улыбки озарили лица обеих. Они долго сидели так – рядом, прижавшись друг к другу тёплыми боками, взявшись за руки. А потом Зоя спросила, нарушив блаженное молчание:
– Ох, Прося… Легче ли тебе живётся без твоего беса?
Прасковья напряглась всем телом, отстранилась от матери и странно взглянула на неё. Голос её прозвучал в тишине кухни резко и тревожно.
– Не прогнали монахи из меня беса, мама. У них ничего не вышло, старец Варфоломей ошибся. Я по-прежнему кликуша…
Глава 7
Бегство от мужа
– Как не прогнали? Монах же ясно сказал, что бес из тебя вышел! – закричала Зоя.
Прасковья сидела возле матери, взгляд её был устремлён в окно, в чёрную тьму, облепившую стекла, пытающуюся проникнуть в дом и окутать, погрузить в непроглядный омут всё живое. С тех пор, как Прасковья вернулась из монастыря, в душе её царила такая же чёрная тьма. Но она изо всех сил боролась с ней.
– Прося, ответь мне! С чего ты взяла, что бес до сих пор в тебе?
На этот раз Прасковья взглянула на мать и ответила спокойным, безразличным голосом:
– У меня был припадок. Совсем недавно.
У Зои от этих слов скривилось лицо. Ей не хотелось верить в слова дочери. Неужели после всех её мук и злоключений Прасковья