Но к тому времени, как Данн добралась до третьего слайда в своей колоде, Байдену уже было достаточно.
– Я не хочу быть мертвым по прибытии, – фыркнул он.
Размер этого пакета, по его прогнозам, заставит республиканцев, даже тех, кого он считал друзьями, вскинуть руки и наотрез отказаться от его уговоров. «Это слишком много для людей».
Все в Zoom знали, что Байдену не удастся отступить от своих убеждений относительно законодательной стратегии, поскольку он считает себя лучшим тактиком. Он был единственным в комнате, кто был протеже Майка Мэнсфилда и Хьюберта Хамфри.
– Я победил, потому что обещал победить вирус, – сказал он. Это, и только это было его главной задачей.
Когда он говорил об институте Конгресса, это звучало так, словно он описывал человеческое существо с чувствами и темпераментом, вещь, которую нужно уважать и любить. Его можно было подвести к более важным вещам, шаг за шагом, в нужное время и в нужном порядке. После принятия пакета COVID он быстро принимал законопроекты о масштабных инвестициях, которые выполняли его обещание «строить лучше». Первые месяцы его президентства, по его словам, должны были проходить в два этапа: «помощь» и «восстановление». Он будет выхаживать нацию, возвращая ей здоровье, а затем приступит к ее преобразованию. Поскольку Байден предпочитал простые декларативные названия, Данн назвал первый законодательный акт «Планом спасения Америки».
Некоторые важные решения, такие как выбор вице-президента, парализовали Байдена нерешительностью и затянулись до установленных им самим сроков. Другие он принимал в мгновение ока. На Zoom он нарушил детальные планы своих сотрудников и быстро принял самое важное стратегическое решение за все время своего пока еще не президентства.
Затем, 5 января, контуры президентства изменились. Оба кандидата от демократов в Джорджии – Джон Оссофф и преподобный Рафаэль Уорнок – одержали победу, обеспечив партии сорок девятого и пятидесятого сенаторов. Незначительное большинство – это все равно большинство, и это все изменило. Внезапно судьба первого законодательного предложения Байдена больше не зависела от прихотей небольшой группы республиканцев, которые могли пойти на сделку, а могли и не пойти.
Два дня спустя Чак Шумер простаивал в своем городском автомобиле на боковой улице в Квинсе. Он должен был сидеть в колумбийском ресторане, расположенном через квартал, пить кофе и болтать. Вместо этого он застрял на заднем сиденье в ожидании.
Шумер только что пережил одну из самых диких превратностей в американской политической истории. Он проснулся 6 января в качестве маловероятного лидера большинства. Тем же днем он едва избежал столкновения с восставшей толпой: это удалось благодаря тому, что один из сотрудников его службы безопасности схватил его за воротник и развернул, чтобы он побежал в другую сторону. Шумер пересказывал этот момент практически всем, с кем сталкивался после него. И хотя они