доске, он рванул под девяносто градусов под самые облака – серовато-жемчужные, напоённые морской солью и расслаивающиеся под его телом, словно вата, – и снова на дикой скорости ринулся вниз.
Всё его существо наполнял необыкновенный, безмятежный, безудержный задор, и постепенно затихающая непостижимая мелодия, казалось, опять дразнила, кружила голову, звала за собой – едва слышно и вместе с тем как-то удивительно внятно.
Непобедимо.
Необыкновенно властно…
Флинн неловко приземлился в грязную дождевую лужу прямо у ног Тео, подняв тучу брызг и с чавканьем вывернув из земли пару мшистых кочек; с каменного уступа позади него с испуганным писком сорвалась стайка мелких птиц.
– Перемир-рие? – ухмыляясь широкой пастью, спросил он у Вильфа, который сидел на пожухлой траве неподалёку, расслабленно обхватив руками колени. – Или снова будешь?
– Может быть, и не буду, – улыбнулся тот. – Ты совсем даже неплохо держишься… для необученного.
Флинн польщённо заворчал и скрестил лапы на груди, чтобы вернуться обратно в человеческий вид. Интересно, хватит ли теперь его сверхспособностей, чтобы разыскать сбежавших лошадок…
И тут вдруг что-то острое и длинное, словно дротик, оглушительно свистнув в воздухе, жгучей молнией вонзилось ему под правую лопатку.
Полупёс глухо взвыл, падая от неожиданности на колени.
– Никогда не расслабляйся, – насмешливо посоветовал ему Тео, выдёргивая из ороговелой звериной шкуры тонкое изогнутое лезвие и рассеянно пробуя пальцем острие. – Особенно рядом с теми, кому доверяешь. И никому никогда не подставляй спину. А он просто хочет твоей крови, иначе ведь и победа – не победа, как ты думаешь?
– Не говоря уже о том, что любая рана – это лишнее доказательство того, что ты боец, а не беспомощная жертва, – лениво добавил рыжий, откидываясь на спину и сцепляя пальцы за затылком. – Не корчи такие трогательные рожи, Гарм. Тоже мне, умирающая валькирия…
Полупёс угрожающе зарычал, медленно подошёл ближе и наступил тяжёлой лапой Вильфу на грудь, потянувшись клыками к его шее.
Тот рассмеялся, полоснул себя когтями по плечу и поднёс окровавленную ладонь под жадно трепещущий собачий язык.
Стены белого здания, на которое Игле с Мухой показал одутловатый секьюрити, по нижнему краю были сплошь покрыты отпечатками грязных подошв. От пятен вездесущей чёрной плесени краска на декоративных панелях потрескалась и вздувалась частыми пузырями, словно кожа после ожога.
«Значит, даже у альянсовских прихлебателей денег хватает не на всё», – мысленно констатировал Игла, со скрежетом прикрывая за собой дверь, и брезгливо вытер о штанину разом повлажневшую ладонь.
– Консульские? «Почтальоны» небось? – маленькие свиные глазки впились в подошедших, словно два сверла.
У этого физиономия была вроде бы не похмельной, но всё равно красной как помидор. Седые кустистые брови, засаленная