вышел к её родным с деланно виноватым видом. Родственники, будто случайно пришедшие к ним завтракать, сурово хмурили брови и сокрушённо кивали: что ж, раз уж так вышло, ничего не поделаешь, придётся обмениваться поясами[13]. И впрямь могло показаться со стороны, что они не участвовали в переговорах о заключении брака, выгодного обоим кланам.
И вот жених за перегородкой кормит хитро поглядывающую родню принесённой ещё с вечера снедью, в который уже раз переливается через край чашек сакэ, и речь гостей становится всё громче и бессвязней. Все это время Нацуми готовится покинуть родительский кров. Наконец хакосэко[14] вталкивают с правой стороны под оби[15], и Нацуми предстаёт перед женихом. Молодые символически меняются поясами, родственники, шумя и радуясь, провожают их до повозки, и супружеская чета отправляется в дом семьи Саито.
Там вокруг Нацуми вновь начинается суета: надо сменить свадебное кимоно на простое и накормить с утра не евшую невесту. Саито, уставшего от обязанностей жениха и мужа, отправляют в сад.
В саду неподвижный воздух глушит звуки, лишь в кронах деревьев едва трогает листья слабеющий ветер. В тягучем покое, залитом послеполуденным солнцем, голоса, пробившись сквозь бумажные стены, кажутся резкими криками чаек.
– Зачем ты оставил меня, Саито? – доносятся вдруг слова, сказанные так тихо, что молодожён решил, будто ему послышалось. Однако беспокойство закрадывается в душу, потому что Саито узнал голос. Но та, что могла произнести слова упрёка, должна быть сейчас далеко. Подумав так, самурай устыдился своего страха и решил обойти вокруг дома, чтобы убедиться, что и впрямь здесь никого нет.
Он прошёл между рядами деревьев гингко, сыплющих под ноги солнечно-жёлтые листья; песчаная дорожка пересекала аллею, маня к пруду, и ноги сами свернули на неё. Старая черепаха, заслышав шаги, высунула нос из воды в ожидании крошек, да так и не дождавшись, поплыла к ближайшей кормушке. У самого берега медленно шевелили плавниками толстые карпы. Саито отвёл рукой свисающие до земли ветви ивы и увидел спину юной жены: Нацуми, склонившись низко к воде, с ладони кормила карпов. Смутная тревога охватила Саито при виде белого кимоно, на котором танцевали вышитые золотыми нитями журавли, и он протянул руку, желая коснуться плеча Нацуми.
– Как мог ты оставить меня? – услышал он вновь, и я повернулась к нему лицом.
Вздрогнул молодой самурай, и краска стыда и гнева залила его щёки.
– Кицунэ?! Как ты посмела прийти сюда?!
– Я так любила тебя, Саито, – тихо сказала я, глядя изменнику прямо в глаза.
– Э… – протянул он, не зная, что ответить. – Я должен был…
– Мне так жаль, Саито, так жаль… Мы могли бы быть счастливы вместе. Я ждала тебя, но ты не вернулся.
От неожиданности и удивления Саито не мог двинуться с места. Я обняла его в последний раз, а когда отпустила, безжизненное тело мешком свалилось