не строили настоящих домов – чаще землянки, крытые тростником. Они жили маленькой дружной общиной, охотились, били морского зверя, коптили рыбу. Их лохматые мужчины, чьи лица заросли нечёсаными бородами, были отчаянными и сильными, – охота на лесного и морского зверя занимала большую часть их дня. Женщины коптили рыбу, собирали съедобные травы, плели циновки и нянчили детей. Взрослые дикарки украшали лица татуировками вокруг губ, отчего безобразная улыбка растягивалась до самых ушей.
Скоро я уподобилась диким эдзо: остриженные до плеч волосы свободно висели, как у их женщин, а домом мне служила землянка, будто и впрямь я была лисой.
Когда сосульки повисли на южной стороне высокой ёлки, боги дали мне дочь – плод умершей любви.
Что мне было делать с этим ребёнком? Ночью я положила её в корзину и отнесла в ближайший котан айну. Там, у жилища старейшины, моя ноша и осталась. Последний раз посмотрела я на дитя, чертами лица напоминавшее Саито, и ушла. Снежные хлопья, будто холодные бабочки, слетались в корзину из глубин чёрного неба. Детский крик раздался в ночи, откинулся полог землянки, и куру забрали себе мою дочь.
Часть 2
Чёрный остров[18]
АН-24 шёл на третий круг[19] над островом. Точнее, над тем местом, где остров должен быть. Пассажиры заметно нервничали.
– Да обычное это дело! Сколько раз так случалось: покружим-покружим – и назад, на Сахалин. Я лично не удивлюсь… – чему не удивится толстый мужик в правом ряду, Ким Динх Ван, больше известный как Виталик Ким[20], уже не слышал, уши от резкого перепада высоты заложило. Облачность разорвалась, самолёт нырнул вниз, как в колодец, и через пять минут посадочная полоса аэропорта Менделеево приняла на себя вес грузно подпрыгнувшей на бетоне «аннушки». Виталик зажал нос пальцами и, следуя совету знакомого водолаза, «выдохнул» через уши. Со второй попытки слух удалось вернуть. Он деловито пересчитал четыре головы своих подопечных и, заглянув за спинку впереди стоящего кресла, учёл пятую. Дверь открылась, пограничник проверил[21] у прибывших документы, и пассажиры потянулись к выходу.
Они сгрудились на взлётной полосе: Изуми Оогума – крошечная японка, Костик Иваницкий – ладно скроенный парень с невыразительным, блёклым лицом, Геша Непочуйко – поджарый суетливый брюнет, бизнесмен Ашот Алмазян и Сергей Семёнович – тучный мужчина из Мытищ.
Взгляд Виталика скользнул по их лицам, и улыбка чуть тронула губы: он знал, какое впечатление производит Кунашир на туристов. Все считают, что едут на юг, а попадают… «Широта крымская, да долгота колымская», – посмеиваются в таких случаях курильчане.
Неприветливое небо нависало так низко, что клочья облаков цепляли хвост самолёта. Шуба тумана пыталась переползти через круто вздымавшийся конус кратера: Менделеевский вулкан, задерживая наплыв моросящих воздушных масс, создавал у подножия кратера то самое «окно»[22],