и останавливать. Коровки не успевают подкрылки высунуть, как Бим их опять пластает по столу и распинывает по сторонам щелбанами. Кирьяну Егоровичу жалко божьих коровок, да и подлетают они почему-то только к ним, будто они избранные ими иностранцы. Чем вот они таким намазаны? Как приятно всё-таки и в кои-то веки побыть в шкуре иностранцев, хоть и не в особо уважаемой шкуре.
Бим уже сильно подпивший. Его понесло. Речь льётся без перерыва. Знаков препинания не различить:
«Ты вот помрешь, блинЪ, и всё прахом пойдёт всё, а мне типа надо, и вот, блинЪ (чик, ещё одну раздавил), я последний день перед выездом …вот когда мы из города, из Угадайгорода выезжали …на квартиру я заехал – купили дочери мы квартиру. Марик… нас встретил …он ещё не умер… встретились …ды-ды, ды-ды. Чё? Мы говорим ну завтра с утра мы езжаем, а я так ему достаю полтишок, чё он хотел, …ну считай как, ну как последняя воля…»
У Бима при этих словах слегка покуксилась рожа и наполовину выползла слеза. Он отвернулся в сторону и вытер лицо кепкой. Он мужчина, ему не к лицу рыдать на виду.
– …Как, а я ему полтишок это подогнал. А Стас звонил, говорит так, Бим, помнишь, мол, говорит, ты последний кто его снимал… а я люблю снимать… – Не забывает похвалить себя Бим, даже окунувшись в трагическое. – Он говорит, мы сейчас всё собираем…
– Информацию? Про Марика?
– Да! Все, да, всё собираем про Марика. Собираем, собираем. Ищем… мы же не знали, а тут бах! Информацию. Да-да, не только он, мы все. Да нет, наhер он один… он кому там нужен. Одному. Всем. Он же в венерке… работает… Ну в нашей, в мужской венерке, понял-нет?
Кирьян Егорыч давно уже понял, знает и понимает… кроме одного: как же там не интересно работать в этой венерке. Фуи разные щупать… шёл бы уж тогда гинекологом, хоть бы смысл был… И бабам приятно. Баба бабе разве добра пожелает? А мужик-то, дело совсем другое. Он может с добротой, и промолчит, если дело погано, и слова найдёт, да и баба сама… А что баба сама? А то, что и ей, как не верти, а приятно. Хоть и пришла не по добру… А он чё? Столько пёзд! Сколь вот пёзд в сутки? Так-то! Вот и выходит, что тоже надоест, да как-то всё равно приятней… Наверное. Ни за какие коврижки не пошёл бы Кирьян Егорыч ни в венерологичку, ни в гинекологию, и пошли они все в жопу! Тьфу-тьфу: Кирьяна Егорыча, хоть и не свят он, но как-то Бог до сих миловал… а дальше он и не собирается… – Это-о-о, слышь!
Не слышит Бим.
«Гос-с-споди! – Бим молится. – Информацию. Да! Ну! Типа. И вспомнили мы. А они сидят сейчас все там в Молвушке. Качаются, качаются, Молва их качает, ты знаешь как там. Ну, все мужики кто. Ну, время-то …уже шесть. У нас тут день, а там вечер. Одновременно сидим и думаем. Они сидят, и это… анализируют, ну что я щас говорю… Бим. …У тебя последние кадры есть. Говорят. Не последние, а крайние там такие… Ты, говорят, это, …сбрось на телефон. …Я это говорю: я никогда ничего не выбрасываю. …Ну, а сейчас я никак не сброшу. Они у меня там, на диске… на родине. а на телефоне нету. Зачем на телефоне, если в компьютере есть. Понятно, говорю. На сорок дней не успеем. …Он говорит: не в этом дело… Ну, понятно…»
– А на сорок-то