напоминала поддон.
Собравшиеся вытянули шеи: в поддоне лежало что-то по виду очень похожее на манускрипт. И все тут же решили, что это, верно, та последняя часть испанского манускрипта с координатами места, где зарыто, или спрятано, или положено сокровище… Боже мой!.. Капитан стремительно, пружинисто поднялся, подошёл с поддоном к столу и поставил его перед всеми.
Все ринулись к поддону посмотреть.
– Позвольте мне, капитан, – вдруг сказал скороговоркой дядя Джордж, оттесняя капитана боком и нетерпеливо выхватывая манускрипт из поддона. – Я знаю испанский…
И дядя Джордж жадно проглядел манускрипт со всех сторон, потом резко отодвинул поддон, – причём все кинулись ему помогать, – а на освободившееся место положил пергамент и рывком пододвинул к себе канделябры так, что свечи затрещали, брызнули и чуть не погасли.
Да, это была третья часть испанского документа, только ещё больше повреждённая водой. Это собравшиеся поняли сразу: они увидели кривые, все в пятнах, строчки знакомого текста, который к концу документа становился всё более неразборчивым от потёков, а местами и совсем пропадал. Дядя Джордж склонился к манускрипту, загородив тем самым его от окружающих локонами своего длинного парика.
– Сначала тут идут описания сокровищ, – выдавил он, наконец, и снова умолк.
– Ну и что, Джордж?.. Говори!.. Ты измучил меня!.. – вскричала миссис Трелони: она заколотила деверя по спине.
– Труда, мне больно!.. Ты меня убьёшь!.. – взвизгнул дядя Джордж и прокричал вдруг отчаянным, истошным голосом: – Тут нет координат!..
– Как нет?.. Не может быть!.. Этого просто не может быть!.. – закричали собравшиеся на разные голоса, и даже капитан, стоявший всё это время с тихой улыбкой, подался вперёд.
– Ну, то есть, они есть, но я не могу их разобрать! – наконец, выдохнул раскрасневшийся дядя Джордж, он отшвырнул пергамент, сбросил с себя на пол парик, схватился за голову и завопил: – Рукопись размыло!..
И тут все закричали, причём закричали каждый своё, не слушая один другого и стараясь перекричать. Они кричали всё громче и громче, и всё отчаяннее, как вдруг…
– Мол-чать! – Вдруг разнёсся громовой голос капитана, который, казалось, забыл в эту минуту, что перед ним не матросы. – По местам стоять!.. Слушать мою команду!.. Рукописи не размывает!..
Все застыли от изумления, а капитан приказал внести больше свечей и подать ему лупу. Дамы засуетились, Томас бросился за лупой к себе в мастерскую, а дядя Джордж со стиснутой руками головой стал качаться на стуле вперёд-назад, как будто он бил поклоны. Иногда он поднимал глаза к потолку и беззвучно шептал что-то, может быть, молился, а может быть, проклинал кого-то – было не разобрать.
****
Когда требуемые лупа и свечи были доставлены, капитан повернулся к дяде Джорджу и спросил его удивительно спокойным и как бы совершенно не к месту и не к ситуации тоном:
– А когда