придёт раскатывать стропила,
подымет пыль, щепу сгребёт в костры,
зажмёт в ладонь широкое зубило,
чтоб лёд крошить.
Но дни – ещё пестры;
и нам никак не разомкнуть объятья;
во всю длину расстелен дождевик;
касанья леса прожигают платье;
и в муравейник брошен чистовик…
***
Достанет ли могущества на звуки,
чтоб вылить полноту открывшихся имён,
чтоб длинный лес осин опустошить за сутки
и светом застеклить прогалы жалких крон?
Мы оставляем лес наедине с собою.
Под свод его войдут слепые мастера
сорочьи города перекрывать слюдою;
и разрастётся звук пилы и топора.
О, вечный перестук разъединённой крови!
В сухой игре судьбы присутствует игла;
безропотность потерь, сдвигающая брови;
неразличимость лиц за копотью стекла.
Ты будешь приходить. Но силы не достанет
ни развести костёр, ни обойти кусты.
Лишь тень моя мелькнёт, растает за листами.
Что поиски теперь? – досадны и пусты…
Решилась ли, – кому
шёлк отдавать и шёпот,
чьё пить тепло и чьи укоры покрывать,
в чьём имени ловить созвучные длинноты
и заносить пером в раскрытую тетрадь? —
Но в полусвете сна ответы дать не в силах
ни твой стоствольный лес в пыли сорочьих глин,
ни коростелей свист на гнёздах и могилах,
ни отзвук погремков с пустеющих равнин…
На холме
***
В какие времена
из времени былого
ты уходить вольна
по мановенью слова?
Куда ты держишь путь,
глотая воздух влажный?
Не уходи, побудь!..
Но ты, решив однажды,
переступив порог,
судьбу переиначив,
вложила между строк
упрёки, неудачи
и узел собрала,
и позабыть решила
на краешке стола
тетрадь, иглу и шило,
и пачку телеграмм
под пылью, что под снегом,
и прочий сор и хлам
поспешного побега.
Часть 1
В те времена и ты,
похожая на рощу,
несла свои черты
уверенней и проще
и мне дарила год,
что яблоко разлуки,
протягивая – вот! —
слабеющие руки.
Возможно ли хранить
пригоршню обещаний,
сухой малины нить,
лукошко с овощами,
прикосновенье губ,
проникновенье звука,
горячий дым из труб,
холодный блеск излуки?
Очнёшься – свет в глаза
да слабый привкус крови,
да мёртвая лоза
в измятом изголовье,
округа горяча
и пылью пахнет донник,
а на моих плечах
лежат твои ладони…
Но взглянешь