людей пересекла границу нелегально или по подложным документам. Или, может быть, документы вполне легальные… но есть, как говорится, нюансы!
Нюансы эти чаще всего не связаны с уголовщиной и не слишком часто – с политикой, а вот с бюрократией Российской Империи – громоздкой, неповоротливой и очень недружественно настроенной и к подданным вообще, и тем более, тем из них, кто стремится избавиться от этой сомнительной чести.
Снисходительность к беженцам со стороны оккупационной (прежде всего) администрации вызвана и обычной для военного времени неразберихой, когда правая рука не ведает, что творит левая, а разного рода беженцев, вынужденных переселенцев и переселённых лиц вполне достаточно, чтобы эти брызги долетали до самых глухих уголков…
… и несомненным, не слишком даже скрываемым желанием победителей уязвить хоть чем гордость побеждённых! Принять, так сказать, личное участие в Победе.
Сейчас одни – могут хоть как-то проявить себе, оказать содействие и участие…
… а другие, соответственно, вынуждены молчать, закрывать глаза и скрипеть зубами, потому что – какие там ноты, какие ответные меры?!
Ещё, пожалуй, в этой неразберихе есть игра в долгую от британцев и французов, но здесь попаданец разве что смутно догадывается, представляя всё это очень примерно, и не факт, что верно.
Сколько среди этих беженцев, переселенцев, эмигрантов и сомнительных личностей разного рода агентуры, Бог весть… но есть, наверняка есть! И очень может быть, что по документам их окажется сильно больше, чем фактически прошло и пройдёт через Аланды, а там…
Вариантов достаточно, и все они такие… умозрительные и отчасти – конспирологические, так что, подозревая наличие в том числе и российской агентуры, Ванька решил не откровенничать. Во избежание…
– Ф-фот и фсё, су-ударь, – прервал Ванькины размышления владелец судна, – исфольте ра-асплат-титься!
– Конечно, капитан Матти, – тут же отозвался паренёк, – как и договаривались!
В животе у него не то чтобы запорхали бабочки, но тягучий, давнишний, въевшийся страх изрядно отступил, и рыбаки, ещё недавно казавшиеся прожжёнными уголовниками и убийцами, показались ему сейчас милейшими людьми. Ну разве можно хоть в чём-то подозревать этих милейших людей?! Соль земли, цвет нации…
Накатившее облегчение захлестнуло его с головой и появилось желание пригласить этих достойнейших людей в кабак, чтобы вместе выпить, посидеть душевно, посмеяться вместе над недавними Ванькиными страхами, и, может быть (чем чёрт не шутит!) побрататься, поделиться с ними своими проблемами и выслушать чужие…
Прикусив изнутри щеку, до крови, даже, наверное, до кровищи, попаданец несколько отошёл.
– На берегу, как и договаривались, – чуть поморщившись (щека болит!) сказал он.
– Та-а, – тягуче покивал капитан, – на береку-у.
Багаж у Ваньки невелик, хотя и не сказать,