слез с повозки и, улыбаясь, кивком предложил свое место Чунчже.
Девушка была польщена великодушием молодого монаха. Если она сядет в эту повозку, то наверняка доберется до горы вовремя. Задержка будет стоить ей не только поросенка, но и моллюсков, а значит, у нее нет другого выбора, кроме как принять это предложение. И все же невежливо соглашаться слишком быстро.
– Вы чересчур добры, господин. Но я никак не могу занять ваше место. Уверена, что скоро появится другая повозка.
Монах поднял руку, и лицо его расплылось в широкой улыбке:
– В отличие от вас, молодая госпожа, у меня нет тяжелой поклажи, которую нужно доставить до места назначения прежде, чем солнце поднимется слишком высоко. Как вы и сказали, скоро наверняка появится еще одна повозка.
Из приличия Чунчжа продолжала колебаться. Она попыталась поклониться, забыв, что делать это ей мешает короб. Тогда девушка как можно ниже склонила голову.
– Большое вам спасибо, господин. Спасибо!
Монах помог Чунчже забраться в повозку. Как только она устроилась, возница крикнул лошади «пошла!», и та, бодро взмахнув хвостом, тронулась с места. Чунчжа помахала монаху, который в ответ поднял свой посох и улыбнулся.
Когда повозка отъехала, девушка повернулась к вознице:
– Это самый добрый монах из всех, кого я встречала!
– Он не такой чванливый, как остальные. – Мужчина почесал за ухом. – И не говорит загадками. Хотя вообще-то болтал много. Ты ведь не собираешься прожужжать мне все уши, а?
– Нет, господин.
– Хорошо. Мне надо следить за дорогой. В наши дни, когда из-за любого дерева или камня того и гляди кто-нибудь выскочит, надо быть начеку.
Чунчжа вспомнила мамино предостережение.
– На дорогах нынче опасно? – спросила она.
Возница задумался.
– Не то чтобы опасно. Скорей чуднó. Много всяких странностей.
– Вроде той повозки, что проехала мимо меня как раз перед вами! – Чунчжа не упустила возможность поделиться своим негодованием. – Возница даже не приостановился, когда я махнула ему рукой. Увидев меня, он помчал еще быстрее, точно не хотел, чтобы его заметили.
– Этот ублюдок чуть не столкнул меня с дороги. – Фермер сплюнул. – Моя лошадь едва не охромела. Никаких манер! Определенно неместный. Поневоле задумаешься, что это он замышляет, рыская по окрестностям будто крыса.
Мужчина какое-то время брюзжал, после чего разразился последней вспышкой гнева.
– Проклятые чужеземцы даже берут с нас плату за пользование нашими собственными дорогами! Они ничем не лучше японских кровопийц. – Он снова сплюнул. – Да, кстати, у тебя есть деньги, чтобы заплатить на перевале?
Чунчжа показала на кошелек у себя на шее:
– Да, господин. И вам тоже.
Удовлетворившись этим ответом, возница до конца поездки больше не сказал Чунчже ни единого слова.
Когда они приблизились к предгорьям Халласана, лоскутные поля равнин сменились лесами, в которых росли нежно-зеленые клены и цветущие