Она была холодна и неразговорчива; более того, я вскоре решил, что она даже не особенно умна. У нее не было способности поддерживать или изображать интерес к какому-либо предмету – напротив, как и у многих представителей ее класса, имелась раздражающая привычка мысленно отвлекаться от вас и погружаться в задумчивость, ясно показывающую, как мало ее интересует то, что вы или кто-то другой ей говорят, хотя ее многие сделанные наудачу замечания показывали, что в ее, по-видимому, нежной натуре скрывалась доля цинизма и некоторое презрение к мужчинам, и не раз ее слова кололи мое самолюбие почти до обидчивости и в то же время укрепляли силу моего решения завладеть ею и поработить ее гордый дух, сделав ее покорной, как и приличествует жене миллионера и гения. Гения? Да, я себя считал им. Мое высокомерие было двояким: оно происходило не только от того, что, как я воображал, было свойством моего ума, но также от сознания того, что могло сделать мое богатство. Я был убежден, что могу купить славу, купить ее так же легко, как покупают цветок на базаре, и еще больше был убежден в возможности купить любовь. И, чтоб доказать правдивость этого, я вдруг обратился к графу:
– Кажется, граф, вы жили в Уорикшире, в Уиллоусмирском замке?
Лорд Элтон побагровел и поспешно глотнул шампанского.
– Да-а, да. Я владел этим поместьем некоторое время… Большая обуза содержать его, требуется целая армия слуг.
– Именно так, – кивнул я в знак согласия. – Полагаю, что понадобится значительный штат прислуги. Я покупаю его.
Холодность леди Сибиллы наконец исчезла; она заволновалась, а глаза графа, казалось, вот-вот вылезут изо лба.
– Вы? Вы покупаете Уиллоусмир? – воскликнул он.
– Да, я распорядился, чтобы мои поверенные устроили дело как можно скорее. – И я бросил взгляд на Лючио, глаза которого были устремлены на графа с напряженным вниманием.
– Мне понравился Уорикшир, и поскольку я рассчитываю много принимать, то, думается, это место подойдет мне.
На момент воцарилось общее молчание. Мисс Шарлотта глубоко вздохнула, и кружевной бант на ее строго причесанных волосах видимо задрожал. Дайана Чесни смотрела на всех любопытными глазами, слегка улыбаясь.
– Сибилла родилась в Уиллоусмире, – произнес граф хриплым голосом.
– Это прибавляет новую прелесть к обладанию им, – проговорил я с любезным поклоном в сторону леди Сибиллы. – У вас, наверное, много воспоминаний о нем?
– Действительно много! – ответила она, и ее голос вибрировал страстными нотами. – Нет ни одного уголка на свете, который бы я так любила! Как часто я играла на лужайке под старыми дубами и собирала фиалки и первоцветы на берегу Эйвона! А когда цвел боярышник, я воображала парк волшебным царством и себя – сказочной королевой.
– Вы ею были, ею и остались! – вдруг вставил Лючио.
Она улыбнулась, и ее глаза заблестели, затем она спокойно продолжала:
– Я любила Уиллоусмир и продолжаю любить его. Я часто видела в поле, на другом, не принадлежащем имению берегу реки, маленькую