летала по избе, пока не начало темнеть и не скрипнула дверь. К тому времени она увидела, что дыру в потолке кто-то заделал. Может, этим занялась мама в один из своих приездов, а может, позаботились о целостности дома озеровские.
Нета появилась у входа в избу и ахнула, чуть не закрыв дверь обратно, но потом в её глазах мелькнуло понимание.
– Я так и знала! – закричала она. – Шу! Заканчивай!
А Аня не знала, как всё это началось и как это можно закончить. Так же, как таяли остатки дня, меркли слова и истощались силы, но она всё быстрее летала по избе, надеясь, что её выбросит обратно в привычное тело. Что же теперь делать с Настей, Сашей и работой? Вдруг Аню начнут искать или, хуже того, уволят за прогул в самом начале?
Нета схватила со стола газету, и мёртвые мухи с шорохом упали на пол.
– Шу! Шу!
Ничего не менялось. Нета осела на диван рядом с застарелыми кровавыми тряпками, сжала висевший на шее крестик в кулак и начала что-то бормотать себе под нос. В глазах у Ани окончательно помутилось. Она только и успела что опуститься на диван рядом с Нетой, перед тем как снова начать становиться большой и быть в человеческом теле.
Мышцы рук болели. Болели и ногти на ногах, теперь уже нежной кожей пяток чувствовавших под собой коврик-дерюжку. Нета сидела отвернувшись; Аня поняла, что лежит совсем голая, и её окатило стыдом.
– Одевайся, и пойдём. Уже почти ночь на дворе, возвращаться надо, пока Никитин собак не спустил.
Она была права – но как же теперь объяснить всё это ей и себе самой? Если раньше, в детстве, это всё можно было списать на какие-нибудь её причуды – они ведь у всех есть, – то теперь… И сама Нета – на неё ведь не действует. О чём они будут разговаривать дальше – или, как это раньше бывало в семье Антипиных, замолчат и сделают вид, что ничего не случилось?
Аня оделась, запихнула в рюкзак газету и, потрогав напоследок печь, вышла из дома первая. Сильно похолодало. Стрекотали сверчки, и где-то далеко за Кривулей, у озера, квакали лягушки. Спустившись с крыльца, Аня ощутила худую, но тёплую руку Неты у себя на спине.
– Пойдём, пойдём скорее.
На ходу она сделала то, что стоило сделать уже несколько часов назад, – позвонила Насте. Голос той звучал уже взволнованно. Всё ей знать точно не стоило, и Аня ограничилась тем, что решила навестить мамину подругу в одном из соседних сёл. Это ведь правда? Правда.
Григорий – казалось, он почти не изменился – уже отпирал ворота, чтобы выпустить на ночь собаку, когда они проскользнули мимо его двора и свернули на Боковую. Стёжка то расширялась, то сужалась, хлестал по щиколоткам мурок.
Нета была права и явно знала лучше: Аня даже не подозревала, почему не сможет заночевать в бабушкином доме. А что, если бы она всё-таки осталась? Как бы то ни было, впереди её ждал уличный душ из нагревшейся на июльском солнце бочки, звёзды в ковше Большой Медведицы, а потом тепло живого дома. Аня бросила в пыхтящий старенький холодильник колбасу и села за стол перед кружкой молока.
– Об этом потом, –