центр эллинистического мира. И наиглавнейшим научным институтом был знаменитый Александрийский музей со знаменитейшей Александрийской библиотекой. К несчастью, ее разоряли много раз, и в итоге все 70 тысяч свитков были сожжены в VII веке неким свирепым арабским халифом.
Впрочем, халифу, кажется, зря «шьют» это дело. Первым приложил руку великий Цезарь. Гай Юлий Цезарь – по совместительству неплохой прозаик, но главным образом полководец, политический демагог и отчаянный честолюбец.
Далее имеются весьма веские данные, позволяющие думать, что в основном тут потрудилась ранняя (и уж тогда весьма веротерпимая) христианская церковь, опередившая простоватого халифа лет на двести с лишним. Халифу же осталось лишь подчищать остатки. Так или иначе, но самое благое дело Птолемеев ждала неудачная судьба.
Всё-таки если уж и вспоминать Птолемеев добрым словом, то за их покровительство науке.
На счету истории человечества много царств. И еще больше царей. Возможно, историки проследят связь деяний того или иного сатрапа с последующей историей. Но непосредственно в живой памяти людей остается ничтожный процент из всего этого венценосного полчища. И то надо сказать, что редко память бывает хорошей.
В смысле приметливости больше всего удача улыбается головорезам и авантюристам типа Тамерлана либо Наполеона.
Однако прямая их роль в нашей сегодняшней жизни практически близка к нулю.
И поскольку я уж несколько завяз в лирических вариациях на древние-древние мотивы о бренности земных царств и всей славы их, я попытаюсь достойно закончить их довольно поучительной притчей.
За несколько десятков лет до вторжения испанцев в Мексику некий ацтекский вождь с абсолютно неудобопроизносимым для русского языка именем (обозначим его «X») объединил все племена в царство и в какой-то степени ликвидировал феодальную раздробленность. Естественно, предполагалось, что царство его и династия его будут благоденствовать долгие века. И сам «X» правил долго и счастливо.
Вскоре по Мексике прошли гангстеры Кортеса, и от ацтекской империи остались сейчас лишь затопленные джунглями развалины блестящих некогда городов. Но это лишь половина истории.
У царя (точнее, касика – сохраним колорит) «X», понятное дело, имелся гарем – «X» любил (и весьма) женщин.
Человек он был действительно незаурядный. Был он блестящий лирический поэт и, естественно, помимо своей непосредственной деятельности писал стихи для своих многочисленных жен. И песни его можно услышать в деревнях Мексики и в наши дни. И можно еще раз порадоваться, что истинные произведения искусства всегда оказываются долговечнее империй.
Стоило бы, пожалуй, всё же вспомнить имя поэта. Но, увы, я помню лишь, что оно очень сложно.
Итак, Птолемей I Сотер пригласил в Александрию Евклида. И там написал Евклид «Начала» – книгу для истории человечества, бесспорно, уникальную.
Снова должен я начать с традиционного уже признания. О самом Евклиде практически