и не женился, хотя смолоду без конца влюблялся в разных дурочек.
Теперь вы понимаете, почему я не принимаю наследства. В подтверждение своих слов прилагаю заверенное нотариусом заявление об отказе от наследства в вашу пользу. Можете быть спокойны, – своего решения я не изменю никогда.
Сообщаю адрес места жительства мамы и Владимира:
Покровская область, деревня Княгинино, ул. К. Маркса, 17.
Прилагаю также свою визитную карточку с адресом и телефонами. Если сочтете возможным, сообщите о своем решении.
С уважением, Виктор Сухомлин»
«Ну, молодец, умник какой! – возмутилась я. – Ему наследство, видите ли, не нужно, а мне оно для чего? Как будто принятие деревенского наследства – это благо. Да там проблем будет выше крыши! И потом суды. Не известно были ли у Владимира дети. Да и у самой нашей матушки за пятнадцать лет после смерти Сухомлина могли быть другие мужья-наследнички!»
Я достала свой самый старый альбом с фотографиями и нашла единственную, имевшуюся в нашем семействе фотографию мамы.
В детстве я рассматривала это фото с обидой и возмущением. А теперь вдруг заметила, что смотрю на него по-другому. И как будто увидела впервые. Мама была, оказывается, весьма интеллигентной женщиной. И красивой – на старинный лад. Этакая тургеневская девушка с пышной косой, тонкой талией и одухотворенным лицом. Понятно, почему мой отец так и не смог забыть ее до конца своих дней, воспитывая меня в одиночку.
Я знала причину, по которой мама ушла от отца – новая любовь. Интересно бы посмотреть на ее избранника. Мне-то мой папа всегда казался самым лучшим и красивым мужчиной. Хотя теперь я уже понимаю, что любовь – чувство в высшей степени избирательное. И мотивы выборов не имеют рациональных объяснений.
Я вдруг осознала, что не смогу отказаться от предложения Виктора Сухомлина. И даже словами уже не могу объяснить почему. Просто мной завладели чувства, одни лишь чувства.
Я достала носовой платок и, не думая о макияже, стала вытирать выступившие слезы, стараясь заглушить мысли о том, почему я плачу. Но чем сильнее я приказывала себе не плакать и не думать об этом, тем отчетливее эти мысли становились: я, оказывается, любила свою мать и мне больно, что ее нет. Я просто обманывала себя, что не интересуюсь ею. Но в глубине души я надеялась, что когда-нибудь встречусь с ней. Расскажу ей все-все о том, как жила, справлялась с трудностями, как стала женщиной – женой и матерью, обниму ее и прижмусь к ней крепко-крепко. А она мне скажет, что думала обо мне все эти годы, но не могла встретиться со мной по какой-то важной причине. И вот, теперь оказалось, что мамы – этого незаметного душевного ориентира – больше нет. И никогда не будет.
Проплакавшись, я умылась и позвонила своему новоявленному родственнику. Стараясь не обещать того, что может оказаться невыполнимым, я просто сказала, что примерно через месяц поеду в Княгинино и просто посмотрю, что