и мобильный телефон с зарядным устройством тоже ожидали отъезда в других отделениях портфеля.
– Тут ехать-то всего-ничего – каких-то сто с лишним километров, а вы меня собрали как в экспедицию на Гималаи, – увещевала я своих помощников.
– Жанна, будь осторожна, поступай обдуманно, звони, береги свое здоровье…, – рекомендации Михаила были нескончаемыми. Я поцеловала его, обняла Ираиду, крепко пожала руку Андрею Ивановичу и села за руль.
– Если будут какие-то известия от сынов, – звони, – попросила я супруга, трогаясь с места и включая радио.
Выехав из города, я преодолела паромную переправу и взобралась на гребень горы, по которому и пролегал мой дальнейший путь. Успешно справляясь с бесчисленными спусками и подъемами, я мысленно выразила благодарность машине Михаила.
«Всего и делов-то…", – думала я въезжая через пару часов неспешной езды в деревню Княгинино. Остановив машину у магазина, я расспросила местных жителей о том, где находится отделение милиции, а также как проехать по адресу: улица К. Маркса, 17.
– Это вы в дом Сухомлиных едете? – поинтересовалась некая словоохотливая бабуся.
– Да. Я дочь Марии Павловны, – пояснила я.
– Дочь?! – ахнула она. – Разве у Маруси была дочь?
– И была и есть, – улыбнулась я, разворачивая машину и направляясь к участковому инспектору полиции.
Им оказался маленький и худенький молодой человек с красными, опухшими веками. Капитан полиции Талалыкин Семен Иванович, судя по табличке на двери.
– Вы в какой дом Сухомлиных поедете? – вежливо поинтересовался он.
– А что, разве их несколько? – удивилась я.
– Два, в разных концах деревни. Один – тот, в котором они жили раньше, на улице Карла Маркса, а второй – на улице Окский съезд. В нем они поселились примерно пятнадцать лет назад после смерти мужа Марии Павловны и отца Владимира, соответственно. Это были развалины старого дома. Володька приобрел его вместе с участком, надстроил над старым фундаментом дом из кирпича и окультурил территорию. Теперь этот дом называется усадьбой и находится недалеко от библиотеки, где работала его мамаша.
– А почему его называют усадьбой? – поинтересовалась я.
– Этот дом и большой участок вокруг него обнесены очень старым каменным забором. Говорят, будто этому забору не один век. И будто бы там в незапамятные времена была барская усадьба. А чего вы от меня-то хотите? – вдруг устало спросил он. – Я очень занят и болен. Вынужден с температурой работать.
– Очень сожалею, что приходится беспокоить вас. Но не скажете ли вы мне, у кого я могу взять ключи?
– В старом доме на улице Карла Маркса проживают жильцы, арендаторы. А в новом, на Окском съезде, никого нет. Покажите-ка вы мне свои документы сперва, – велел он.
Изучив мой паспорт, письмо Виктора Сухомлина, его заявление об отказе от наследства, он сказал:
– Дом