наверняка бы в одиночку справился с Цэрином, измотанным долгими скитаниями по пещерам.
Тем временем монахи тихо запели неизвестную мантру: шипящую и прерывистую. Будто во время напева все разом забывали следующее слово и замирали, выжидая. А затем вновь принимались растягивать слова, ровно до следующего обрыва. Наконец мантра закончилась, монахи подались вперед, припадая лбами к земле. Воцарившуюся тишину нарушало лишь злое мычание пленника. Цэрин был уверен – не будь его рот заткнут, он бы уже проклял всех вокруг или вовсе стал призывать духов бон, выменивая спасенье на собственную душу.
Окончив первую часть непонятного обряда, монахи зашуршали одеждами и вытащили на свет ручные молитвенные барабаны, представлявшие собой небольшие железные цилиндры, надетые на палочку-ось. Они уселись поудобнее, поджав под себя ноги, барабаны взяли в правую руку, уперев свободный конец палочки в колено, и стали раскручивать их. Округлые гирьки на цепочке, закрепленные ближе к верху цилиндра, застучали по железным бокам барабанов, и зал наполнился ритмичным боем. Вскоре к ним присоединились напевы, но мантра, так легко слетавшая с губ монахов, снова была Цэрину не знакома. Хотя он мог поклясться, что знает все молитвы. Их он помнил, в отличие от своего прошлого. Но здесь, под щетинистыми сводами пещеры, происходило что-то совсем необычное.
Привязанный человек неистово бился в путах и хрипел в агонии. А голоса монахов становились все громче и громче, словно наливаясь силой. Мантра отражалась от каменных сводов пещеры и словно проникала под кожу, порождая мурашки. Цэрин передернул плечами, сбрасывая наваждение. Он оглянулся назад, туда, откуда пришли монахи, раздумывая, как бы незаметно броситься прочь отсюда. Смотреть на мучения несчастного пленника и слушать жуткие песнопения больше не было сил.
«Мне не к кому обратиться, взываю к милости твоей…» – снова раздался громкий возглас, и Цэрин замер – не услышат ли монахи? Но нет, ни один из них не обернулся. Это окончательно убедило Цэрина в том, что голоса звучат лишь в его воображении.
Он поднялся, сгорбился в попытке стать неприметнее, и вышел из-за валуна. Монахи все также гремели барабанами и распевали мантры, прикрыв глаза и не замечая того, что происходит за их спинами. Стараясь не шуршать плащом, Цэрин осторожно зашагал… к пленнику.
Хоть все инстинкты так и кричали убираться отсюда, он все равно не смог остаться безучастным, когда творилось такое безумство!
Он медленно подходил все ближе, и в то же время сердце в груди неистово колотилось, опасаясь, что вот-вот мантра оборвется, а монахи очнутся от медитации и… Схватят его? Привяжут?
Затаив дыхание, Цэрин проскользнул между двумя ближайшими монахами и замер, оглядываясь на них. Не почувствовали ли, как всколыхнулся рядом с ними воздух? Не уловили ли поступь его шагов?
Они – нет. А вот привязанный мычать перестал. Из мешка теперь доносились другие звуки, будто он, не видя и не слыша ничего вокруг, теперь полагался на свое обоняние и с шумом втягивал носом воздух. За ритмом