испуганного вскрика, когда сползшая вниз ткань открыла уродливую морду, густо заросшую свалявшейся шерстью. Тот, кто смотрел на него, определенно не был человеком. Вывернутые наружу ноздри раздувались, а взгляд желтых глаз горел неистовой яростью.
В следующий миг Цэрин уловил движение сбоку, перед его собственным лицом мелькнул кулак. Следом по телу разлилась глухая боль, а все вокруг утонуло в перламутровом сиянии. Цэрин охнул и повалился вбок, крепко зажмурившись.
Глава 5. Джэу
Воистину народ Тхибата прогневил своих богов. Казалось бы, какая напасть может быть страшнее нашествия ракшасов? Бездушные – вот ответ. Эти младенцы, что рождаются все чаще и чаще, являют собой пустой сосуд, телесную оболочку без души. Они смотрят на мир мутным, отсутствующий взглядом, не реагируя, не видя ничего и никого. Вместо плача – мычат, не раскрывая ртов. Не могут есть, и их несчастным матерям приходится насильно вливать им сцеженное молоко и молиться. Бесконечно долго молиться, чтобы благие тэнгри смилостивились и послали их детям души. Но хранители остаются глухи.
Джэу распахнула глаза с первым ударом колокола. Хорошо, хоть не от удара палкой, как это бывало в ее ранние годы пребывания в гомпа, когда она, еще совсем юная, только перешагнувшая порог тринадцатилетия, обладала крепким сном и неспособностью подниматься, опережая рассвет. Но эту дурь из Джэу быстро выбили.
Она села на жесткой лежанке и зябко повела плечами. Другие девушки тоже просыпались и вовсю шуршали тканью, облачаясь в коричневые монастырские одежды. Но сегодня Джэу не собиралась вместе с ними привычно соскребать прогорклое масло с котлов. Наступил тот самый, высчитанный старшим астрологом день, подходящий для похоронного обряда-пховы и последующего небесного погребения.
Выйдя на улицу, она сразу же почувствовала, как ледяной воздух пробирается под ее многослойную каша́ю.
«Неудивительно, что звезды указали Цэти Нгяну благоприятное время для похорон именно сегодня. В такой холод любая душа сочтет за счастье поскорее уйти на перерождение!» – скептически хмыкнула Джэу про себя, трогая носком кожаного ботинка жесткую заиндевевшую траву, казавшуюся в это предрассветное время почти черной. – «Придется приложить больше усилий, чтобы показать, что холод мне не помеха, а возложенные обязанности – по силам».
Джэу вернулась в спальную комнату и накинула поверх кашаи утепленный халат-чу́бу с высоким воротником и длинными рукавами, подпоясалась кушаком, а ботинки сменила на сапоги.
«Чу́бу, конечно, придется снять, когда начну обряд. Хорошо, если к тому времени распогодится… Хотя, я в любом случае справлюсь!»
Очередной удар колокола застал ее в комнате ритуальных мечей. Длинная рукоять па-дама дрогнула в ладони, едва не выпав, и Джэу быстро вернула оружие на крючок в стене. Торопливо перебрав еще несколько мечей, она остановилась на рэ-ти, короткая рукоять которого удобно ложилась в ладонь, а остро заточенное лезвие не