вынырнула из воды и уставилась заплывшими глазами на обеспокоенную собачью морду.
– Шельма, пойдет? – Агнеша наклонила голову, будто ожидая ответа от собаки, но та только повторила за ней жест, никак не отреагировав.
Рыжая внимательно подсмотрела на собаку. Черная, как смоль, явно ей будет сложно найти дом где-нибудь в деревне, подумают еще колдовская какая-нибудь дрянь. Уши еще такие смешные, одно стоит, одно висит, будто перекошенная. Обычная дворняга, ни больше ни меньше. И глаза такие добрые-добрые, голубые, как у нее самой.
– Сизая тогда будешь, – Агнеша кивнула, подтверждая свое решение, и собака, будто приняв ее вариант, радостно завиляла хвостом.
Сизая подскочила на лапы и встряхнулась, забрызгав все вокруг, и лицо Рыжей мелкими каплями. Агнеша закрылась руками и весело засмеялась, от собаки веяло добром и доверием, которого ей так не хватало в последнее время.
Домывшись, она завалилась на кровать, собака норовила залезть рядом, но Агнеша еле как уговорила ее остаться на полу. Мокрая холодная шкура была не самой приятной компанией. Чуть погодя, к ней зашла Боянка, обработала рану на руке и крепко перемотала пальцы, чтобы мазь во сне не смазалась.
Ночь выдалась теплая и на удивление спокойная, видимо крепче спится, когда знаешь что тебя сторожит кто-то с нечеловеческим слухом и чувством справедливости. Ночью Сизая все же залезла на кровать, и Агнеша была немало удивлена, обнаружив себя с утра в обнимку с псиной, уткнувшись мордой ей в спину. Растолкав собаку, она стала одеваться. Надо было сходить проведать Вука, решать, что с ним делать дальше и можно ли продолжать путь, вдобавок еще нужно было разобраться с Ослякой и ее непонятными наклонностями. Закрывались подозрения, что если причина в любви, то она могла и настоять на убийстве Казимиры. Грязное дело.
Вместе с Сизой они вышли из корчмы, под недовольные взгляды хозяина и подавальщицы. С утра деревня выглядела более оживленно, чем вчерашним вечером. Хоть и была все такая же засранная, но хотя бы подавала надежды на мирную жизнь и спокойствие.
Люди, как обычно, недобро поглядывали на Агнешу, а замечая черную собаку рядом с ней и вовсе начинали плеваться через плечо и стучаться об дерево. Рыжая мысленно усмехнулась, довольствуясь повышением статуса ужасности благодаря Сизой, и уже на веселе зашагала в сторону дома травницы.
На улице около двери, как бы ни было удивительно, стояли все трое и о чем-то разговаривали. Издалека Вук выглядел очень даже ничего и вполне живым, если сравнивать со вчерашним днем. На него были надеты какие-то чужие штаны, видимо, Боянка забрала у кого-то из мужиков в деревне, чтобы плотная одежда не мешала заживлению раны.
Подойдя ближе, Вук заметил ее и радостно замахал рукой. Вблизи он выглядел сильно измученным, а под глазами залегли еще более черные синяки, чем раньше.
– Как ты? – сразу с дела спросила Агнеша.
– Жить буду, – устало хмыкнул