Мать, Шримати Гьяни Дэви, в возрасте 24 лет, в экипировке для верховой езды
Шайлендра Шарма, 8 месяцев
Шри Гулаб Сингх, дед по отцовской линии
Шайлендра Шарма, 5 лет
После колледжа, 1980
Пури, 1981
Пури
Ашрам
…Новые знакомые из группы Крия йоги часто посещали ашрам Карар в Пури[70], и некоторые даже останавливались там. Их рассказы о жизни в ашраме и впечатления от уроков медитаций придавали некоторую перспективу его смутным представлениям о йоге. Обсуждения, обмен идеями и регулярные дыхательные практики очерчивали общее направление, однако не приближали к цели. Пора было двигаться дальше.
Расспросив об ашраме поподробнее, в марте 1981 года он отправился в Пури. Друзья помогли ему купить билет на поезд до Ориссы, Пури, где он надеялся встретить продвинутых йогинов, изучить Крию, узнать о самадхи и всем остальном, связанном с практикой высшей йоги. Весь бюджет на неопределенное время пребывания в Пури составлял пять рупий.
В то время ашрам находился под руководством ученика и преемника Юктешвара Гири свами Харихарананды. Процедура зачисления была довольно проста: свами посвящал людей в Крию, произнося короткую речь о Крия йоге. Новичкам советовали прислушиваться к вибрациям в чакрах[71] и визуализировать свет, и через некоторое время Бог должен был заявить о Себе. Вместе с другими 30–40 новобранцами он выслушал инструкции, – и жизнь в ашраме началась.
Учение казалось довольно простым. Базовые техники крии давались без пранаямы[72]. Кхечари мудра[73] – (ключевой компонент практики) упоминалась лишь вскользь, и решающая роль этой техники не акцентировалась, практикующие должны были попросту прижимать язык к небу. Он ничего не знал ни о Кхечари, ни о других аспектах практики, и просто следовал указаниям.
Если глава ашрама не был в разъездах, вечером проводилось коллективное занятие. Посвященные садились в ряд перед свами, и тот руководил процессом медитации. Некоторые утверждали, что ощущали неземное блаженство; он не чувствовал ровным счетом ничего и немного стыдился этого.
Неописуемое чувство всезнания, единства, истинного блаженства, испытанное во время первой медитации в июле, не повторялось, сколько бы он ни концентрировался на чакрах или воображаемом свете. Он упорно продолжал практиковать, однако никаких обсуждений не велось, разъяснений больше не давали, а редкие ответы на заданные им вопросы были туманны. Интуитивно он чувствовал: практикам не хватало сути и некой целостности, и продолжал настойчиво искать объяснений. Однажды свами рассердился, одернув его: «Тебе следует больше медитировать!».
Комплекс неполноценности немедленно пустил блеклые корни, и он начал винить себя: «Должно быть, я и вправду идиот, задающий глупые вопросы. Свами прав, я просто недостаточно